Это не должно меня волновать — у меня своя жизнь вдали от этого цирка. Но почему-то волнует.

— Я против, — неожиданно для самого себя вступаю в разговор, будто с разбегу ныряю в ледяную воду, уже понимая, что делаю ошибку.

Все в нашем тесном кругу изумленно таращатся на меня, а я, не задумываясь о последствиях, вдруг делаю шаг вперед, обхватываю хрупкие плечи Риты Воскресенской и, прижав к себе, говорю:

— Прости, братишка, но девушка уже занята, — приподнимаю бровь с вызовом глядя на брата, который пронзает меня яростным взглядом. — Мной. И в сад она тоже пойдет со мной.

С каким-то мстительным удовольствием я смотрю, как гаснет улыбка Миши. Как вытягивается лицо отца. Каким бешенством вспыхивают глаза сенатора. Тишина, которая опускается на нашу компанию, почти осязаемая. Подозреваю, такой афтершок бывает после того, как рядом разрывается бомба. И хотя я вообще ни разу не рыцарь в сияющих доспехах, сейчас я рад, что вмешался в этот фарс.

— Вы знакомы? — этот потрясенный вопрос — все, на что оказывается способен мой обычно весьма красноречивый отец.

У меня нет времени для логического осмысления ситуации, поэтому я действую интуитивно. Это как в хоккее: когда ты пробиваешь буллит — нужно просто довериться своим инстинктам.

— Ага. Познакомились на вечеринке пару дней назад, — подтверждаю я, решив максимально придерживаться правды. — Представляешь, пап, это была любовь с первого взгляда.

— Что… — девочка в моих объятиях дергается, я кожей ощущаю панику, исходящую от нее, но лишь теснее прижимаю ее к своему боку, чтобы не брыкалась.

— Думали вам сюрприз сделать, — продолжаю врать я.

— Ты же улетишь через несколько недель, — говорит Миша ошарашенно.

— Ну так у нас еще куча времени! — парирую я. — А там, кто знает, может быть распробуем отношения на расстоянии. Да, птичка?

Опускаю голову, ища глаза Воскресенской. Улыбаюсь ей, чтобы немного снизить градус напряжения и подмигиваю, чтобы мне подыграла.

— Рит, ну чего молчишь? — спрашиваю я мягко, демонстративно убирая с ее щеки выбившийся из прически локон. — Я знаю, что ты не хотела торопиться. Но как тут молчать, когда вся семья в сборе?

Она упирается маленькими ладошками мне в грудь — то ли отталкивает, то ли просто удерживает на расстоянии. Но я ощущаю, как дрожат ее пальцы.

— Рита? — сенатор, которого тишина явно нервирует, строго обращается к дочери. — Объяснись.

— Да, пап, извини, — рассеянно шепчет она, продолжая смотреть на меня янтарными глазами, в которых плещутся десятки вопросов. — Нам с… С Никитой нужно поговорить.

И неожиданно больно крепко схватив меня за локоть, Рита Воскресенская тащит меня прочь от наших обескураженных родственников.

5. Глава 5

Рита

— Ты сошел с ума? — почти кричу я, едва мы с Никитой Любимовым снова оказываемся один на один на террасе. — Считаешь удачной шуткой заявить моему отцу, что мы влюблены?

— Шшш, — парень фамильярно прижимает палец к моим губам. — Ты уж, Рита, должна знать, что у ночи тысяча ушей.

Намек на то, что нас может кто-то услышать, немного приводит меня в чувство, но я, конечно, все еще в бешенстве. Шлепаю ладонью по его плечу, чтобы убрал от меня свои пальцы. И когда он это делает, низко рычу:

— Что ты, черт возьми, наделал? Ты хоть представляешь, что ждет меня, когда отец узнает, что ты обманул его?

— Я обманул? — Никита невинно вскидывает брови. — А почему ты не протестовала?

Я немею. В прямом смысле этого слова. Я не знаю почему. Я была настолько шокирована развитием событий, что просто не подумала протестовать. Я тогда все еще не отошла от «потрясающей» новости, что отец за моей спиной решил устроить мою личную жизнь, так что этот хоккеист со своим любовным выпадом застал меня врасплох.