Доверие не может возникнуть за три встречи. Это мои слова. Тогда почему Никите я… Будто бы доверяю?

— Здравствуй, Рита, — доносится до меня голос полковника Всеволода Дмитриевича Рыжова, старого приятеля отца, который изо всех сил пытается не показать своего удивления при виде меня в компании парня. Не виню его. По городу обо мне ходят самые странные слухи. Самые безобидные — что я тронулась разумом и сменила ориентацию.

— Добрый день, — отзываюсь я. — А это…

— Никита Любимов, — представляется мой спутник, продолжая удерживать меня за талию.

— Сын Сергея Любимова? — в глазах Рыжова загорается огонек любопытства. — Так вот почему ты показался мне странно знакомым.

— Он самый. Рад был познакомиться, но мы спешим, — и Никита мягко, но непреклонно уводит меня от озадаченного полковника.

Мы проходим метров пятьдесят прежде чем я позволяю себе отстраниться. Никита, надо отдать ему должное, не делает попытки меня удержать, и его рука, еще недавно согревающая мою талию, прячется в кармане шорт.

— Извини, — произношу натянуто.

— За что?

— За то, что на тебя набросилась. Всеволод Дмитриевич часто общается с отцом. В общем, я подумала… — сделав глубокий вдох, я пытаюсь справиться с охватившим меня волнением. — Ну, ты понял.

— Не надо за это оправдываться, — Никита неожиданно хмурится. — Всегда к твоим услугам, птичка.

В молчании мы гуляем еще какое-то время. Едим мороженое. Глазеем по сторонам.

— Левый берег неплохо так застроили, — говорит Никита, глядя на возвышающиеся над рекой краны и высотки.

— Там ваши строят торговый центр и новый микрорайон.

— Наши? — он непонимающе вскидывает брови.

— Твой отец и брат, — поясняю я. — Думала, ты в курсе.

— Я не особо вникаю в бизнес моей семьи.

— Потому что тебе это не интересно? — позволяю себе утолить любопытство.

— Потому что у меня своя жизнь, а у них своя. Стройка никогда меня не интересовала.

— Значит, ты в принципе не рассматриваешь свою жизнь здесь, в этом городе?

Никита удивленно смотрит на меня.

— Я не для того уезжал, чтобы возвращаться.

— Должно быть, это так здорово быть свободным, делать что захочется, смотреть мир.

— А что тебе мешает? Ты совершеннолетняя.

— Это не так просто.

— Да нет, на самом деле просто, — возражает Никита. — Люди любят усложнять. Но давай откровенно. У тебя есть внешность, молодость и, что особенно важно, деньги. Ты бы могла жить где угодно и как угодно. Быть, как ты выражаешься, свободной.

От нарисованной им картины я ощущаю в груди легкий трепет, но реальность подобных решений обрушивается на меня бетонной плитой. Когда-то я уже выбирала свою свободу и жестоко поплатилась за это клеткой. Сделать этой второй раз? У меня никогда не хватит духу.

— Я вчера ночью читала о тебе, — признаюсь я, чтобы сменить тему. — В интернете.

— Да ну? — Никита прищелкиваем языком. — И что интересного узнала?

— Ты звезда, — говорю просто.

— Ерунда, — отмахивается он, метким броском забрасывая в мусорный бак упаковку от мороженого.

— Не ерунда. У тебя много поклонников. И хорошая команда.

— Хорошая, — соглашается он. — Жаль только, что на ее игры я чаще всего смотрю со скамейки запасных.

— Разве ты не играешь? — теперь мой черед удивляться. — Я видела фотографии.

— Резервный состав, птичка. Свой единственный матч в регулярке я провел с полезностью минус три.

— Я ничего не понимаю в хоккее, — еще одно признание с моей стороны. — Должно, быть это не очень.

— Ну, слушай, это рабочие моменты. Такое случается. Просто в «Миннесоте» слишком много звезд — пробиться в основу почти нереально.

— Но ты это сделаешь, правда?

— Через год у меня закончится контракт, — Никита пожимает плечами, не давая никакого конкретного ответа.