Вокруг крошечного на фоне торгового грузовоза истребителя безмолвно и спокойно простирался бесконечный космос. Мириады звезд равнодушно сияли, отражаясь в защитном стекле шлема лучшего пилота Коалиции Свободных.

– Один прыжок, и мы на месте. Передаю координаты. Хвоста нет, так что смело возвращаемся на базу, Блип, – Поль перешел в полуавтоматический режим управления, – надо срочно передать генералу Соларис новости.

– Если это возможно, запроси медиков, – после паузы проговорил Майк.

– Майк, ты в порядке? – спаросил Поль, тревожно вслушиваясь в шорох в динамиках. – Майки!

В динамике было слышно только шипение, и Поль закричал, чувствуя, как дрогнул штурвал под вспотевшими ладонями:

– Майки, прием!

– Да жить буду… наверное, – с тихим смешком отозвался Майк. – Не чувствую ног, но возможно просто отсидел. Корабль почти цел, дотяну. Но потом хорошо бы помощь.

– Блип, сигнал помощи на всех чистотах Свободных. Раненный на грузовом корабле, – рявкнул Поль, готовясь сделать прыжок до засекреченных координат базы Коалиции Свободных. – Держись, Майки, Все будет хорошо, иначе твоя девушка меня точно убьет.

***

– Ты еще слаб, поэтому тебя смогла задеть девчонка, – желчные, издевательские слова бились в мозгу, причиняя почти физический дискомфорт, пока Кассиан возвращался из коммутационной рубки в свою каюту.

Кассиан чувствовал себя хоть и не слишком хорошо, но не слабым уж точно. Он выполнил приказ и уничтожил торговую базу, через которую возила оружие и продовольствие Коалиция Свободных. Он убил этого Хэнка. Не хотел, но этого Супремус Варгас не мог знать.

Кассиан был слаб, но не из-за девчонки, не из-за физической боли от шрама, который теперь пересекал его грудь от левого плеча до самого бедра. Короткая стычка стоила ему – уверенности в собственных силах. В том, что он на правильной стороне. Если раньше его в основном наполняло чувство превосходства и совсем редко – страх не быть достойным своего наставника, то теперь на смену пришло… смятение.

Фактически он был правой рукой Супремуса Варгаса уже почти десять лет. Его верной тенью, палачом, который наказывал виновных. Тех, кто нарушал порядок в галактике, не вписывался.

Но теперь его снедали тревога и неуверенность: девчонке с торговой станции удалось то, чего не удавалось его первому наставнику. Поток казался таким сильным, когда она бросилась на него, когда ее наполняла злость и желание причинить ему боль. Она была такой уверенной в том, что делает. Как ему не хватало этой уверенности!

Дар интуита в ней ощущался почти так же явно, как глубокие ожоги энергетического ножа на его коже.

И, если первые дни он провел в полубессознательном состоянии после наказания от супремуса Варгаса, не вспоминая о Флюэнс, или надеясь, что девчонка сгинула вместе с торговой станцией, то теперь он чувствовал ее. Едва ощутимо, очень редко, но будто бы в спокойном и вязком мраке, которой его окружал, мерцала яркая заноза, вызывая почти незаметную рябь в спокойном Потоке. И Кассиану нестерпимо хотелось унять эту рябь, избавиться от назойливого светлячка, раздавить, уничтожить.

– Слаб, слаб, слаб… – издевательским шепотком проносилось в голове, превращая ноющую боль от полученной от девчонкой раны, в плохо контролируемую злость на себя самого.

Боль преследовала его теперь постоянно – рана затягивалась медленно. Постоянно кровила, потому что лопались ожоги от энергетического лезвия.

И где она сумела такое достать? Супремус Варгас запретил Кассиану обращаться к лечащим роботам или принимать обезболивающие, объяснив это тем, что боль позволит познать цену своих ошибок. Это было наказанием и обучением покорности одновременно. Рана, нанесенная энергетическим клинком хотя бы не вызывала опасений, потому что он сразу же прижигал порез, и Кассиану оставалось мучаться от ожогов и сукровицы, но не бояться заражения. А ведь на корабле находилась камера регенерации, после пары часов в которой, он был бы полностью здоров. И следов бы не осталось.