Сивен вперил в спину мальчишки тяжелый взгляд.

— Так и не приучился должному вежеству, дикарь. Эх, всыпать бы ему плетей, — мечтательно протянул он и повернулся к брату. — Присматривал за ним?.. Как он во двор наказаний вошел?

Крент с шумом втянул воздух.

— Мелкий ублюдок!.. Сперва оторопел малость. Потом набычился и дальше потопал… Проклятое козопасово племя! — Крент стиснул кулаки.

— Только отодрали тебя козопасы, брат. И обобрали до нитки. Столько монет им за твой выкуп отсыпал… — обманчиво спокойно протянул Сивен и покачал головой. Крент мигом взмок. — Фраксу перерезали глотку, Сплетник сгинул, Элса с Наулой теперь в горах… Кучу воинов потеряли… За пережитый позор я с удовольствием вот этими руками окунул бы тебя в кипящий котел, но… Первую соль горцы вот-вот отправят в Арну, земляное масло вновь поступает в казну, Элса расстаралась.

Сивен наполнил кубок до краев и протянул Кренту.

— Выпей со мной, брат! — рыжего из жара бросило в холод. Он принял из рук наместника чашу, и она заходила ходуном в его ладони, мигом расплескав половину. Словно не замечая ужаса собеседника, Сивен налил и себе. Отхлебнул вина и жестко закончил. — Не смей даже смотреть в сторону Олтера!

Крент Грис склонил покаянную голову.

— От Элсы письмо пришло… — смена настроения наместника свела бы с ума кого угодно. Сивен с нежностью посмотрел над крышами вдаль, на белоснежные горы в легкой дымке. — Пишет, нужно проследить — чтоб ни одно зернышко от купцов не перепало к горцам. Одной солью сыт не будешь, как брюхо у горцев к хребтине прилипнет — тут же взвоют, на карачках приползут.

— Ты бы отписал тестю… — осторожно заметил Крент. — Он же лучше нашего знает…

— Элса сама, — отмахнулся Сивен. — Пишет, Элам самолично собрался в гости, проведать дочь и внучку. Так что ты наших купчишек прижми, которые в Торговый союз не входят. Чтоб ни одна сволочь и подумать не могла стакнуться с горцами!

— Все сделаю, брат! — Крент стиснул чашу так, что побелели пальцы. С купцов он теперь сдерет три шкуры, не меньше!.. Будет, что и себе в пустую мошну положить!

— А этому щенку Олтеру я зубы еще выдерну, — закончил наместник, оглядывая опустевший дворик. — Настанет день, и долготерпенье мое вознаградит Пагот!

Олтер вышел из ворот имения, и к нему сразу подскочили верные Барат и Йолташ.

— Как? Как ты, Оли?

— Что сказал наместник?

— Пьяница он, ваш наместник, — улыбнулся Олтер, едва они отошли подальше. — И никакой седмицы в подвале мне сидеть не придется. А еще вот! — с этими словами он вручил Барату продолговатую шкатулку.

Любопытный горец тут же приоткрыл ее, и на солнце сверкнули драгоценные камни. Барат тотчас захлопнул шкатулку и опасливо огляделся. Однако садовая дорожка, по которой они шли к дому, была пуста.

— Наши? Из госпиталя? — подал голос Йолташ.

Олтер кивнул и передал шкатулку молчаливому спутнику. Йолташ вскинул брови, и наследник пояснил:

— Припрячь в подземелье. Там надежнее, а то опять сопрут.

Горец понятливо хмыкнул.

— А куда это мы? — удивился Олтер. — Дом-то наш прошли…

— Так друзья твои прибегали, — ответил Барат. — В честь изволенья из плена наследника Дорчариан на пир звали. Булогичи расстарались…

Горцы переглянулись и дружно дернули кадыками.

— Друзья… — протянул Олтер. Он вспомнил о своем решении всё рассказать ребятам. Похоже, вечерний пир — лучшее время для этого. — Значит, мы идем к Булгуне в гости?..

— Ох, великая Мать Предков! Ты же еще не был у болотников! — Барат закатил глаза и рванул вперед. — Ты даже не представляешь, Оли! — на бегу попытался объяснить он, и не смог найти нужных слов. — Там такое… Такое!..