– Желательно.

– Михаил Семёнович! – Валерий приблизился к Лысову и ткнул пальцем в сторону Ангелины. – Эта не заплатит, точно вам говорю. Я, может, и легковерный в том, что касается переднего края науки, но даже я…

– Валерий Антилохович! – Лысов слегка повысил голос. – Не стоит забывать, что Ангелина Демьяновна – наш постоянный клиент и весьма уважаемая персона.

– Вот именно, – поддакнула Ангелина, делая шаг к стойке.

– Да какая она уважаемая? – возмутился Валерий. – Нищая шелупонь, вот и всё.

– Я бы попросила… – начала Ангелина.

– А что же тогда не платишь, а? – перебил Валерий, выпучив оба глаза и уставившись почти вплотную в её лицо.

– Что за манеры, право… – Ангелина небрежно сняла с плеч изящный чёрный рюкзачок, расстегнула и достала из него приличную пачку банковских карточек. – Вот, держите, – она отделила одну из них и протянула Лысову.

Лысов осторожно взял карточку, пошарил глазами по стойке.

– Валера, – сказал он, – а где у нас вот это… Ну, куда карточки совать.

– Напридумывали всякой ерунды, – сказал Валера. – Карточки какие-то. Вон там, Михаил Семёнович, под стойкой провод торчит. Потяните… Я читал, что в Африке ещё совсем недавно можно было ракушками расплачиваться. Вот это я понимаю, стабильность. А тут – счета, чеки, карточки… При Александре Павловиче такого не было.

Из-под стойки, судя по звуку, посыпались бумаги. Однако Лысов извлёк терминал и положил на стойку, сдув с него пыль.

– Вроде работает, – сказал он, присмотревшись к экрану.

– У нас всё работает, – отозвался Валерий. – У нас отель образцовый…

Лысов приложил карту, подождал.

– Недостаточно средств, – сказал он, возвращая карту Ангелине.

– Попробуйте эту, – сказала она, предлагая следующую.

И следующая тоже не сработала. Перебрав ещё несколько штук, Ангелина протянула последнюю, но вдруг передумала, уклонившись от руки Лысова.

– Нет, эту не дам. Тут на бензин на ближайший год.

– Ну, я же говорил, – сказал Валера, – шелупонь.

– Валерий Антилохович! – погрозил пальцем Лысов. – Не обижайте нашу клиентку. И что вы всё со стаканом ходите?

– Так я чтобы не забыть, – сказал Валера, поставив стакан воды на стол. – Мне разных таблеток навыписывали, тяжело упомнить.

– А вы, Ангелина Демьяновна, не переживайте, – сказал Лысов примирительно. – Вот вам номер, а с оплатой потом разберёмся.

– Да я и не переживаю, – хмыкнула Ангелина, взглянув на ключ. – О, второй. Хорошее число.

– Что-то давно вас не видели, – заметил Лысов, подвигая к ней листочек на подпись.

– В ремонте была, – ответил Ангелина. – Ничего, подчистили, подлатали, теперь как новенькая. Спасибо.

Она расписалась и гордо отправилась по коридору к своему номеру.

– Что же это вы, Михаил Семёнович? – вздохнул Валерий. – Ладно, свой труд не уважаете, а мой?

– Успокойся, – ответил Лысов. – Будь добрее.

– Ага, – согласился Валерий. – Добрее. Ваша жена отошла, царствие ей небесное. Гюзель вы уволили. А кто будет теперь готовить, бельё в прачечную отправлять, убираться? Некому, кроме меня.

– Ну, я, значит, буду, – ответил Лысов. – Иди спать…

– А я вот возьму и пойду! – вдруг повысил голос Валерий. – Вот возьму и пойду спать! А вы тут и правда как-нибудь без меня! Развели тут коммунизм, ни с кого денег не берут! При Брежневе такого не было! Всех подозрительных типов – на постой!

Внезапно со стороны входа донеслась раскатистая музыка со словами «Эх, хвост, чешуя, не поймал я ничего…»

Валерий, не дойдя до коридора, остановился столбом и захлопал глазами.

– Это что же? – удивлённо спросил он. – Это Вилли Токарев? Из могилы восстал? Или я брежу?

Однако же в холл ввалился мужчина лет пятидесяти с волосами, крашеными в неестественно чёрный цвет, в цветастой рубахе-гавайке, надетой поверх майки-алкоголички, в соломенной шляпе и жёлтых шортах с пальмами. Он тащил за собой долговязую и абсолютно растерянную молодую женщину, одетую в голубой сарафан до пола и платочек, коим была обмотана почти вся голова, не считая овала перепуганного лица. В руках у мужчины болталась допотопная двухкассетная магнитола, из которой и лилась так удивившая Валеру песня.