Лысов посмотрел на него грустно:

– А документы у вас есть?

– Документы есть у нас, сынок? – спросил мужчина.

– Пап, ну конечно, есть, – ответил Вася, вихляясь. – Мама их в сумку клала, под арбуз.

Папа и мама Васи принялись шарить по пакетам, нашли арбуз, и он тут же грузно покатился к двери.

– На сколько вы хотите остановиться? – спросил Лысов на этот раз напрямую у Васи, чтобы избежать лишних разговоров.

– Навсегда! – крикнул Вася, подбежал к арбузу и резко пнул его ногой, разбивая в сочные крошки. – Мне у вас нравится!

– Такой он у нас весёлый, – сказала мама Васи, подавая Лысову паспорта. – Вот, возьмите.

– Так, – сказал Лысов. – Полуэктов Иван Николаевич и Полуэктова Лариса Николаевна. Что-то я не пойму. Вы брат и сестра?

– Нет, – ответил Полуэктов. – Я до свадьбы был Висюнько, я фамилию жены взял.

– Понятно, – кивнул Лысов. – И Полуэктов Василий Иванович, правильно?

– Ага, – отозвался Вася, приделывающий к ногам арбузные корки, чтобы ездить на них, как на роликах, по полу.

– Номера четыре и пять, – сказал Лысов.

– Мальчик, – заметил Валера. – Если ты будешь тут хулиганить, придётся милицию вызвать.

– Вызывайте, – отозвался Вася. – У меня дедушка бывший министр, он с ними разберётся.

Тут Вася разогнался на корках по полу, сбил пальму, перекувыркнулся и громко упал в кресло в углу.

– Вася! – крикнула его мама, подбегая. – Ты же ушибся!

– Да! – согласился Вася. – Ушибся. Тут такое дурацкое кресло! Оно на меня напрыгнуло!

– Маленький мой! – запричитала Васина мама, пытаясь подкатиться к нему и обнять, но он уже скакал по лестнице вверх. – Номера на втором этаже, да?

– Я покажу, – хмуро отозвался Лысов и, взяв в руки ключи, направился к лестнице. Родители Васи вместе с пакетами двинулись следом.

Валерий вернулся за стойку, поставил на неё стакан.

– Это что же за стихийное бедствие? – сказал он себе. – Каждый новый гость чуднее предыдущего… Вот в наши времена, если уж заселился куда, то ведёшь себя так, чтобы тебя и не заметили. Отломал чего нечаянно – значит, ойкнешь, сунешь куда-нибудь, земелькой присыплешь…. А сейчас – ни стыда, ни совести. И по телевизору музыка такая же.

Валерий приоткрыл дверь в подсобку, достал веник и совок и двинулся ко входу. Кряхтя, поднял пальму в вертикальное положение, принялся сметать землю и возвращать в кадку. Однако тут как раз снова звякнула дверь.

Валерий поднял взгляд, чтобы увидеть, кто пришёл, и изумился. Перед ним стоял высокий, чрезвычайно худой человек в малиновом пиджаке, с бритой головой и толстой цепью жёлтого цвета на шее. В руке он держал бейсбольную биту и испуганно озирался по сторонам, но ничего не говорил.

– Это вы кино снимаете про девяностые? – спросил Валерий незнакомца. – Очень, знаете, впечатляет внимание к деталям. Но, пожалуй, вы на эту роль не очень хорошо подходите. Надо бы кого-то покрепче… Хотя, возможно, это у вас комедия, тогда да, неплохо…

– Сейчас я вам тут покажу комедию, – наконец заговорил человек в пиджаке трясущимся голосом. – Я тут это… Решил рэкетом заняться. Меня Гриша зовут! Я в деревне живу, тут километров тридцать. Работать негде. Чем ещё заработаешь? Я и вспомнил, как раньше в фильмах показывали… Так что давайте, барыги, платите тысячу долларов каждый месяц, а не то я вам тут всю гостиницу разнесу!

– Да, была бы у меня тысяча долларов, – мечтательно сказал Валерий, – я бы, тогда, пожалуй, и сам тут всё разнёс.

– Я не шучу! – завопил Гриша, видя, что его не принимают всерьёз. – Что тут у вас самое дорогое?

Он заметил буфет с посудой, сделал шаг, замахнулся битой, но в миллиметре от буфета вдруг остановил её в воздухе.