Яша курил в форточку, злился, но понимал, что Валерия Викторовна права, и лететь с ребенком, у которого в любую минуту может начаться истерика и жар, невозможно.

– Кстати, а где ваш старший? – Яша аккуратно загасил окурок в чешской пепельнице цветного стекла, – что-то я упустил? Где он? Почему на похороны не приехал? Вы как-то замяли, а мне спросить было неудобно?

– Тарас не живет с нами, – Валерия Викторовна собрала губы в скорбную скобку, – он… он предатель Родины! – вдруг выкрикнула она. – Мы с отцом его вычеркнули навсегда! И Зине я запретила с ним общаться!

– О, как! Ясно, – Яша почему-то обрадовался. – Если предатель, значит, или Израиль, или США. Ну, как говорится, «был бы я хоть там, хоть где, но не в лапах ка ге бе». Хороший выбор. Имя только подгуляло. Тарасик Карасик. Сдохнуть.

– Ничего смешного, мой дед был Тарас. Красивое имя. Ты на себя посмотри!

– Едете?

– НЕТ! – и Валерия Викторовна прошла в комнату Лилечки и демонстративно закрыла дверь за собой.

– Какать хочете, – бормотнул Яша, взял в тесной передней свою сумку, похлопал себя по карманам, проверяя паспорт и деньги, и отвесил в пустоту комнаты земной поклон, – ауфидерзейн, Родина-мать!

В аэропорту было многолюдно, суматошно и весело. Радовались как улетающие, так и прилетевшие, повсюду так пахло дорогой заграничной жизнью, как раньше пахло только в валютных магазинах «Берёзка». Борис, в элегантном пальто, шляпе, выглядел, как преуспевающий адвокат. Подхватив Яшу под локоть, повел его в зал вылета, но, вдруг резко остановившись, спросил:

– Стоп? А где тёща с младенцем? Ты что, оставил её расплачиваться за такси?

– Борь, – Яша покрутил пуговицу на пальто Бориса, – тут такая фигня…

– Что? Что? Документы у меня, что? Ключи? Газ забыла выключить? Что? До вылета полчаса?

– Она не поедет. У неё вроде панической атаки. И Лилька разнюнилась, у неё температура.

– И ты считаешь ЭТО – причиной? Я потратил кучу времени, я подключил всех, я истратил сумасшедшие просто деньги, и ты мне говоришь, что всё это – зря? Детские и бабские капризы! Езжай к ним, не знаю, думай! Думай, Яша! Попробуем переменить рейс! Как это всё некстати, если бы ты знал! – Борис выпростал запястье, взглянул на часы, – Яша! В темпе!

На Яшу же вдруг напало что-то, схожее с обмороком. Закружилась голова, тошнота подступила к горлу, он покрылся потом, начал задыхаться.

– Да что с тобой? – зло бросил Борис, – ведёшь себя, как истеричка!

– Да пошёл ты … – Яша качнулся, но не упал, развернулся к стойке спиной и побрёл к выходу.

– Стоять! – вдруг заорал Борис, – я кому сказал? Стоять!

– Это ты мне? – Яша обернулся. – Уверен?

– Стоять! – Борис схватил Яшу за плечо и развернул к себе, – стоять, стоять, и слушать! – у Бориса дергался глаз, – сейчас ты поедешь в Черемушки, заберешь Валерию Викторовну и Лилю. Я жду тебя здесь. Я прошу тебя, – она старался говорить спокойно и отчетливо, – не трать время понапрасну. В темпе!

– Да не поеду я в Черёмушки, – Яша вывернулся и потёр плечо, – и, знаешь … – он помедлил. – Я на хрен – никуда не поеду. Вообще не поеду. Ни в какую Францию.

– Вот, даже как? – Борис тяжело дышал, – не поедешь?

– Не поеду. Мне надоело все!

– Да? – Борис изобразил на лице изумление. Они говорили так громко, что вокруг них уже стала собираться толпа. – А ты мне, значит, не надоел? Ты – мне? Я тебя тащу на себе, ты не заметил? Я решаю все твои проблемы! Я! Я вытаскиваю тебя хрен знает, из каких ситуаций, я трачу на тебя деньги и время, я удочеряю твоего ребенка! Я вообще давно живу твоей жизнью! Ты моей сестре сломал всё, ты Зине всё сломал! Что ты вообще можешь? Сволочь неблагодарная! Я «спасибо» от тебя не слышал никогда!