– Меня? Зачем?

– А вот это ты у неё спроси. Всё, приехали. – Они вышли из такси и направились в ворота Склифа.

День вдруг состоялся. Всё удавалось легко, как будто кто-то, наверху, решил, что хватит уже с Яши неприятностей. Щеку зашили под наркозом, хирург в восхищении оглядел Яшу, – шовчик! Чудо! Залюбуешься! Гематомка спадет, вообще будет незаметно. Но, предупреждаю, будешь загорать, побелеет. Яша ждал в холле, пока Борис переговорит с врачом, и думал, как же так, что у Бориса везде связи, «блат», добрые знакомые, и все ему чем-то обязаны, и проблемы он решает походя, по щелчку пальцев! Борис был ненамного старше Яши, но казалось, вся Москва лежит у его ног. Дальше были Сандуны, по первому классу, но без излишеств, потом – обед в Национале, где Яшу поразило то, что им с Борисом приносили еду на подогретых тарелках – он специально потрогал тарелку пальцем. Ели что-то умопомрачительно вкусное, и официант не только не хамил, а, напротив, складывался подобострастно и выполнял желания Бориса до их появления. Борис предложил на вечер, на выбор, несколько театров, и Яша выбрал Ленком, где давали «Тиля». Яша буквально «выпил» спектакль одним глотком, недоумевая, как это случилось, что он не видел этого до сегодняшнего вечера, и спектакль оказался лучше романа Шарля де Костера, а в Чурикову он влюбился немедля, найдя в ней неожиданное сходство с Зиной. Борис в антракте исчезал, Яша бродил по фойе, разглядывая актерские лица в фотогалерее, и вглядывался с надеждой в мельтешение у двери с надписью «служебный вход». Вот бы увидеть кого-то из знаменитых? К слову сказать, театр, в котором служил Яша, пока еще не имел в труппе даже заслуженных, хотя молодые актеры набирали популярность. После спектакля он тоже кричал «браво»! и все никак не хотел уходить. Борис казался несколько обеспокоенным, оглядывался по сторонам, и все звонил и звонил кому-то из телефонной будки на углу Дегтярного и Чехова.

– Старичок, – Боря сунул Яше деньги, – возьми тачку, езжай домой. Без обид – у меня дела. Завтра позвоню, гуд?

– Да гуд, чего не гуд? – Яша развернулся и пошел к станции метро. – Но, скажи, разве Зинка – скорая помощь?

– Зинаида Валерьевна, – Борис поправил пуговку на Яшиной рубашке, – и есть скорая, и помощь. Если ты до сих пор это не понял.

Ехать на Татарскую смысла не было, как не было никакой гарантии того, что Яша опять не застанет ту же компанию в большой комнате, а незнакомого мужчину – в Магдиной постели. Яше хотелось лечь в свою кровать, натянуть на голову одеяло и проспать – столько, сколько захочется. Вечер был так хорош, что от метро Яша шел пешком, удивляясь, что при всей несхожести Замоскворечья и Черемушек, быт везде схож, только запах сильно отличается. Пахло недавно политой землей, гниющим мусором из баков, да еще прилетело парфюмерное облачко с фабрики «Новая заря».

Нижний замок Яша открыл, а верхний оказался не заперт – неудивительно, Яша и сам не помнил, в каком он состоянии выбежал из дома сутки назад. В тесной прихожей Яша сел на старую табуретку – это был такой ящичек, в котором, под сидением, хранились щетки и гуталин, и откинулся к стене. Теперь ему стало ясно, что он смертельно устал. Не снимая ботинок, он прошел в комнату, распахнул балконную дверь, постоял, глядя на спящие Черемушки, понял, что хочет курить, а есть дома сигареты, или нет – не помнит. Подошел к торшеру, намереваясь дернуть за цепочку, и услышал голос:

– Прошу тебя, не зажигай свет.

– Где ты? – в ту же секунду Яша понял, что больше всего на свете хотел увидеть её. Именно её, и именно сейчас. – Не уходи никуда. Стой там, где стоишь. Не двигайся, стой…