Зина решила с Яшей не спорить, и ушла. Но не совсем. Сначала демонстративно долго собирала свои эскизы, складывала их в папки, папки завязывала на тесемочки и ставила аккуратно – одну к другой. Собирала булавки, вынимая их из патронок, и накалывала – на смешную подушечку в форме зайчика. Выходило, что зайчик весь истыкан булавками, как ёжик. Зина думала, не подпустить бы слезу, но не знала наверняка, разжалобит это Яшу, или разозлит. Долго еще? – Яша все еще был похож на Джона Леннона, – помочь? Зина попробовала проявить характер, села на венский стул, лицом к спинке, и показала Яше фигу. Никуда не уйду, – сказала она спокойно, – те перебесишься, успокоишься, и все пойдет, как и было раньше. Ты что, не понимаешь, что она просто тебя использует? Чего ей надо от тебя? – Зина заводилась, и голос ее звучал крещендо, – да ты знаешь, с кем она трахалась? Ты-то откуда знаешь? С чего это ты решил, что это был ТВОЙ ребенок? Я-то, вот вообще… ты со мной ни разу… а с этой! – тут Зина назвала Магду так, как называют соперниц жёны. – С этой… у тебя все получалось! – Яша ударил Зину. Пощёчина была такой силы, что Зина едва не упала со стула. Ну, все, Измайлов, – произнесла она раздельно и твердо через разбитую губу, – все, гад. Этого я тебе не прощу.

После ухода Зины Яша успокоился совершенно, попытался еще и еще раз дозвониться в справочную больницы, бросил в раздражении трубку, пнул стоящий на полу телефон, подошел к шкафу в поисках рубашки, и тут позвонили. Решив, что это Зина вернулась за вещами, Яша подошел к двери, и распахнул ее со словами, – ты че, решила меня достать? На пороге стоял человек в милицейской форме. Измайлов? Яков Васильевич? Я к вам, собственно.

– Ко мне? – Яша изумился. Милиция не имела к нему, к Яше, никакого отношения. Ладно бы, гэ бэ, это хоть понятно, но милиция? К тебе, – милиционер уже сидел на кухне, и стопка разграфленных листков лежала перед ним на кухонном столе. Так, имя, фамилия, место проживания, паспортные данные. Яша поправил очки, вынул сигарету из пачки. Не курить! – рявкнул милиционер, и Яша бросил пачку на подоконник. Заполнив все строчки, лейтенант изучил паспорт, несколько раз переспросил, «где проживает мать», " а Аш-ке-лон, это где? Израиль???», «где проживает отец» и, наконец, приступил к главному. Вопросы шли один за другим. Знаком ли с Магдаленой Михайловной Мигдаль, где, когда, при каких обстоятельствах? Когда встречался в последний раз? При каких обстоятельствах? Как может охарактеризовать? Где она работает? А где сам, Измайлов, работаешь? Временно не работающий, понятно, понятно, – он строчил корявенькими буквами, переворачивал листы, а Яша, морщась от напряжения, листки подписывал, с обеих сторон. К чему вся эта фигня, – думал про себя Яша, – мы с Магдой давно ничего «такого» не выкидывали, фуражку как-то с милиционера сняли, но это было прошлым летом? Магда еще жезл выпросила у экипажа ГАИ, было дело, она на спор тогда разделась… на смотровой площадке на Воробьевых, Яша дико ревновал, но компания была из «посольских», из мгимошных – и промолчал. Они потом этой палкой махали, таксистов тормозили… из-за этого, что ли? Яша все пытался сказать милиционеру, что Магда в больнице сейчас, и, причем тут – где работает? Правда, он с удивлением узнал, что Магда, оказывается, работает в театре реквизитором. Слово было непонятным, но театр был известным – «На Юго-Западе». Наконец, с писаниной было покончено, и милиционер спросил Яшу в лоб – ты, когда оформлял гражданку Мигдаль в больницу по «Скорой помощи», дал сведения, что ты её муж. Так? Так, – кивнул Яша, – а иначе бы они не приехали, наверное. Ты сожительствуешь с гражданкой Мигдаль? – милиционер смотрел Яше в переносицу. Я – чего? – Яша изумился, – в смысле, это как? Милиционер разъяснил настолько подробно, что Яша замахнулся – дать в лоб. Но-но, Измайлов! – милиционер снял фуражку. По лбу прошел розовый рубец от околыша. – Голову включи, сейчас срок себе увеличишь дальше некуда. Значит, ты утверждаешь, что состоял в интимной связи с гражданкой Мигдаль, сдал её по «Скорой помощи» в 56-ю больницу, в больнице регулярно наводил справки о состоянии её здоровья. Короче, Измайлов, ты попал. Я не понял? – Яше стало страшно, хотя он и не понимал ничего. Поймешь, – лейтенант дописал дату на повестке, – вот, явишься к нам, в 134-е отделение. У твоей сожительницы был произведен криминальный аборт, – милиционер поморщился, – ну, и она показала, что это ты ей помог. От ребенка избавиться. А это, Измайлов, статья уголовного кодекса. До двух лет. А помрёт она – так и восемь. Жди теперь.