Но всё же однажды, оставив отряд на постое за стенами Феодосия и оказавшись в городе, полководец решил заглянуть к себе. Уника скакал за Велизарием, за спиной его сидел Кесарий. Секретарь узнал места рядом с Большим ипподромом и Мраморным морем.

Перед закатом кони въехали во двор. Полководец спешился и устремился к крыльцу.

– Супружеское ложе зовёт, – посмеялся Уника. – Мальчика им недостаёт.

Он слез с лошади, помог сойти ехавшему с ним, а затем пошёл к точильному станку под навесом, дабы освежить затупившееся лезвие ножа для разделки дичи.

Внимание секретаря захватил огромный придомовой сад, петляющие дорожки, перила террасы у берега вдали и огромный трехэтажный особняк, находящийся в плотницких лесах.

– Вот это домище! – непроизвольно выпалил Прокопийский, любуясь теперь резными колоннами входного портика, по размеру превосходящего канцелярский. – Выглядит, как новый. Давно построили?

– Черт ведает, букашка, – без капли злости ответил Уника, обернувшись на голос. – Хоромы отняли у Плова какого-то. Отдали командиру.

«Плов? Наверное, речь про сенатора Прова, родственника василевса Анастасия, что прямо перед Юстином правил, – рассудил Кесарий. – Громкая история была: погорел на воровстве и взятках. Видимо, так наказали».

– А почему чинят? – спросил спустя некоторое время он.

«Хотя, возможно, просто обновляют штукатурку»

– Горело. Подожгла хозяйка. По неосторожности. Остальное нам знать необязательно, – ответил телохранитель магистра, проверяя остриё изогнутого ножа большим пальцем.

Восемь всадников кружили по траве четырёхугольного поля, ограниченного со всех сторон углублениями. Каждый конник держал в руках длинную палку, изогнутую и утолщённую на конце. Затем всадники разделились на две равные команды, разойдясь по краям площадки. Юнец положил в центральный круг из меловой посыпки циканий, кожаный мяч. Правила игры такие: дабы победить, нужно двадцать минут с помощью клюшек загонять мячи в отмеченный вертикальными палками промежуток за спинами соперников. Какая команда забьёт больше, та и одержит верх.

Игру, в отличие от доступных народу гонок на ипподроме, проводили на берегу моря, вблизи Большого дворца. Происходило это примерно раз в три-четыре месяца. У раскидистых крон каштана, со стороны дворцовых построек, находились трибуны, с которых открывался обзор не только на поле, но и на залив. Занимали зрительские места человек сорок. Центральное ложе с навесом, удобными сидениями и подушками отводилось императору и его ближнему кругу. По правую руку от Юстиниана сидели Флора и префект столицы. По левую – Велизарий и Трибониан. В ложе также находились телохранитель и слуги.

Кесарию выделили скромное место в самом крайнем ряду, на отшибе, подле схода, позади сенаторских сидений. Впрочем, его приятно удивляла сама возможность побыть зрителем такого аристократического мероприятия. Кроме того, ему впервые удалось увидеть василевса воочию так близко, пускай и пока только со спины.

– Вы правы, предшественники действительно недостаточно внимания уделяли коннице, – громко сказал Велизарию Юстиниан, чуть наклонившись. Подвески на его диадеме, ниспадавшие практически до плеч, дрогнули в танце.

Удобно расположившись в кресле, император махнул распорядителю игр правой ладонью. Загудел свисток. Всадники вздыбили коней и опустили клюшки прямо к земле.

Кесарий внимательно следил за игрой, стараясь ничего не пропустить.

«А это интересно, оказывается», – подумалось ему.

Зрелище увлекло его настолько, что он не заметил, как на соседнем сидении буквально из воздуха возник Нарсес, которого сложно было назвать неприметным. На евнухе была туника с изображением орла на всю грудь, опоясанная синей лентой с жемчужными вставками.