Куда уж там. Более того, я отлично понимал, что тринадцатицатичасовая клетка – это приговор. Даже если мы каким-то невероятным чудом разберемся в механизмах петли и выдвинем гипотезы, как разомкнуть время – успеть собрать хоть какой-то кривой прототип нет ни шанса. Но до этого момента вера в ум вышестоящих сохраняла уголек надежды в моей душе.

– Саш, мы получили, что заслужили. – продолжил Петр Андреевич, так и не дождавшись моего ответа, – Люди жгли бесконечные ресурсы в идеологических противостояниях. Потратили триллионы на лекарства для потенции и разработку новых способов убивать друг друга. При этом фундаментальная наука, единственное оружие против угроз неизвестности, получала лишь крошки с этого пира. Это же был лишь вопрос времени, когда к нам прилетит следующий метеорит имени вымирания динозавров. Или случится любая из сотни других апокалиптических катастроф, о которых мы отлично знаем, но неспособны справиться на текущем уровни технологического развития. Давай будем радоваться, что получили хотя бы не самый ужасный из сценариев конца света.

– Вы думаете, что спасения в принципе нет?

– В нашей вселенной ничто не вечно. Петля закончится. И, боюсь, если наша модель мира хоть немного соответствует действительности – процесс её размыкания не пройдет бесследно. Скорее всего, это конец.

Я оглядел радостных профессоров в актовом зале и помрачнел окончательно.

– Не суди нас строго, сынок. Мы старые и уставшие люди, которые посвятили жизнь сложной и не особо благодарной работе. И вот свалился шанс насладиться жизнью без последствий.

– Понимаю. – сказал я вполне искренне, но с подкатывающим к горлу комом. – Простите, я лучше пойду.

Петр Андреевич грустно улыбнулся. Чтобы испортить ему настроение мне вообще не нужно было говорить, он прочитал бы все разочарование на моем лице. Какой же я лицемер, ведь я сам просто прятался за железной дверью и ждал пока меня спасут, а теперь залез со своим дерьмом в душу к прекрасному человеку и измазал там все стены.

– Саш. Может у нас впереди столетия, и мы еще начнем молить о смерти, а может осталась всего пара повторов. Постарайся насладиться жизнью, пока есть шанс. И заходи, если станет грустно, но в следующий раз прихватить чего нибудь выпить. И подороже.

21.

Спустя несколько десятков повторов, я начал замечать, что обрыв времени происходил не мгновенно. На какие-то секунды сознание отправлялось в потусторонний мрак, но воспоминания об этом стиралось даже быстрее, чем только что увиденный сон. У разума просто не было возможностей осмыслить происходящее, распознать мир за рамками имеющихся органов чувств и он предпочитал делать вид, что ничего не происходит, и я не стал этому противиться.

На этот раз, очнувшись, я захлопнул кухонное окно с такой силой, что по старой деревянной раме пошла трещина. Впрочем, с глушением стонов она все равно не справлялась. Кто мешал этому криворуком Шумахеру пристегнуться, а лучше провести вовремя техобслуживание? Почему за эту безалаберность теперь расплачиваюсь я?

Когда горе-водила наконец заткнулся, я сделал глубокий вдох. Пускай завтра всему настанет конец, но это будет завтра. А пока мои скромные сбережения отлично справлялись с задачей безлимитной ключ-карты, открывающей двери в миры фильмов, сериалов и книг. Слава автономным системам, которые умудрились выдержать целых 13 часов без людской поддержки. Океан стримингового контента отлично подходит, чтобы топить в нем не только свои мечты и амбиции, но и тревоги. Сомневаюсь, что Петр Андреевич это имел в виду под наслаждением жизнью, но меня устраивало и банальное спокойствие. Глядишь, когда океан пересохнет уже и не о чем будет беспокоиться.