Макс застыл в ужасе. Бежать, или не бежать…

Медведь привстал на задние лапы и раскатисто зарычал.

В голове словно гулко хлопнул стартовый пистолет. Макс швырнул фомку и отчаянно рванул с места. За долю секунды перескочил через брёвна и сломя голову кинулся в лес.

Прикрываясь рукой от хлещущих веток, ломился через сосняк до тех пор, пока боль в левом боку стала невыносимой. Тяжело дыша, загнанно оглянулся и обессилено привалился спиной к сосновому стволу.

– У-ф-ф, кажись, пронесло…

И залился истерическим нервным смехом, едва дошёл смысл сказанного. Поспешно прикрыв рот ладонью, осёкся и прислушался.

Вроде тихо. Да. Тихо. Значит, не побежал. Точно. Ну не может такая махина ходить совершенно бесшумно. Какой-нибудь бы сучок, да и хрустнул. Сколько он там весил, пол тонны, тонну? Может даже и больше. С перепугу показался метра три высотой. Да-а-а, самая настоящая свирепая африканская зверюга. Здоровенный как слон… Стоп. А с чего вообще взял, что это Африка? Из-за жары и полуголых странных аборигенов? Точно! Медведь здоровый. Гризли. Значит это… Северная Америка, Канада, Аляска? Тогда почему этот чокнутый абориген ни бум-бум по-английски? Типа дикий эскимос без юрты? И самое главное, гиены. Откуда в Северной Америке гиены? Так значит опять Африка?

– Тьфу! Да пошла она к чёрту такая география!

На душе сразу полегчало. Смахнув с лица налипшую паутину, поднялся, и устало побрёл на восток. Почему-то после вынужденного сидения жутко захотелось пить. Хоть даже и из ручья.

– Ага, холеры мне до кучи ещё не хватало, – раздражённо отвёл от глаз тяжёлую еловую ветвь. – Козлёночком стать…

Вдалеке, метрах в тридцати, в прогалине между стволами, блеснула яркая водная гладь.

– Е-моё, что же это я, опять назад к морю припёрся? Вот дебил!

Макс задрал голову и озадаченно прищурился на солнце. Вроде бы всё время шёл на восток. Потом по ручью на северо-восток. Не должен так сильно сбиться.

– Да не… Может лиман какой?

Увязая в мокром песке, торопливо зашагал к берегу. Спугнув нахохлившихся чаек, подошёл к воде, и, макнув палец, попробовал на вкус.

– Х-м-м… Вроде пресная. И холодная…

Подобрал кусок ветки и зашвырнул подальше от берега. Глухо шлёпнув об воду, ветка плавно устремилась на запад.

– Похоже и вправду речка. Лимпопо, Лимпопо, Лимпопо!

Щурясь от яркого солнца, Макс поднёс ладонь козырьком к глазам, вглядываясь в далёкий берег.

И кстати, довольно солидная река. Метров двести в ширину точно. И течение будь здоров. Если что, в море унесёт на раз. Не хотелось бы снова нырять в такую водичку.

Тяжело вздохнув, побрёл вдоль берега.

Хотя, да. Что-то совсем расслабился. Как будто ещё полчаса назад не удирал от самого настоящего медведя. Нет уж. Если выбирать между холодной водой и пожиранием заживо, не то что нырнёшь, а побежишь по воде как барон Мюнхгаузен…

Минут через двадцать, обогнув широкую излучину, невольно остановился, недоверчиво вглядываясь вдаль. Впереди, метрах в трёхстах низко над водой навис ржавый, поросший буйным кустарником мост. За ним, на противоположном берегу, виднелись тёмные верхушки крыш.

– Ну наконец-то! Пригород!

Мигом позабыв все страхи, Макс обрадовано припустил трусцой. Сзади в лесу тревожно застрекотали сороки.

Холодея от недоброго предчувствия, Макс оглянулся. Вдалеке на берег вывалилась знакомая стайка грязновато-коричневых комков.

– Да твою же…

Макс изо всех сил понёсся к мосту.

Двести… Сто… Пятьдесят… Десять метров…

Приноравливаясь с разгону сигануть на обшарпанные бетонные плиты, едва успел затормозить перед широкой промоиной. Внизу, метрах в пяти, под высоким берегом бурлила мутная вода.