– Витя, ты не понимаешь! Ты посмотри, как с северной стороны закомары идут? Видишь? А с восточной, над центральной апсидой, справа под свес подходит, а слева – на полметра ниже. А посмотри на знаменитую церковь на Нерли? Там под барабаном не куб, а хрен знамо чего? Это ж «русский стиль!»

Александр Викторович закончил когда-то художественное училище и кое-что в архитектуре понимал, но чаще всего «русским стилем» оправдывал все наши «косяки».

Да, два месяца мы работали и жили в Ладоге под Витиным руководством. Вначале нас поселили в Клементовскую башню крепости. Лето было жарким, и днем в башне было хорошо и прохладно. Только нам редко приходилось пользоваться этой привилегией, ибо работать нужно было на солнцепеке. Ночью же мы дрожали от холода в своих спальных мешках в этом каменном мешке. По утрам, чтобы согреться, мы переплывали «седой» Волхов туда и обратно, что оказалось не столь уж и трудным делом. Честно говоря, седым он был до того, как дедушка Ленин решил построить на Волхове, в пятнадцати километрах от Ладоги, электростанцию. После этого волховские пороги, изза которых его и прозвали «седым», ушли под воду, как и днепровские, так хорошо описанные Константином Багрянородным!^>5

Правда, мы решились переплывать Волхов не сразу, а спустя неделю после приезда. Нас пугали местные жители какими-то водоворотами, ключами, но мы, единожды переплыв его, выполняли эту процедуру дважды в день. Мы – это Витя, я и мой сын-подросток 14 лет. Александр Викторович в этих экзерсисах не участвовал. Он в это время (втихаря от Вити) выпивал свои утренние и вечерние «наркомовские» сто грамм. Витя догадывался об этом, но скандала не поднимал, ибо кому-то надо было делать «деревяшку».

Когда мы покоряли Волхов в первый раз, Витя плыл классическим брассом, не глядя по сторонам. Его снесло течением, и он вернулся назад спустя полчаса. Я же «молотил» вольным стилем, т.е., как собака, тюлень и кошка одновременно, но плыл под углом к течению, и меня не снесло. Отдохнув немного, я таким же манером вернулся обратно, и мы с Александром Викторовичем стали ждать Витю. Вот он своим классическим брассом доплывает до берега и торжественно объявляет:

– Ну, все! Волхов покорен!

– Да, – кивает Александр Викторович, – покорен, но первым его покорил Александр Филиппович!

– Как это? – удивился Витя. – Не может быть! Вы меня разыгрываете? Так и не поверил до тех пор, пока я не сплавал туда-обратно у него на глазах.

Как и подобает шизоиду, он делился с малознакомыми людьми интимными подробностями своей жизни. Так, при нашей первой встрече он сразу рассказал мне все о себе, о своей семье, даже о неудачнике (по его понятиям) брате, капитане океанского судна, который «кормит чужого ребенка»!

И про маму, которая (тут Витя начинал копировать ее голос) вошла в такой возраст, что начала «усыхать»!

– Представь себе, сколько ей еще «усыхать», если сейчас она весит 120 килограммов?

Про Таню, Зиночку и Степашку с Толиком и говорить нечего. Эти имена были у него на устах постоянно. Витя жил на два дома: то у Тани, матери Степашки и Толика, то у себя.

У него была привычка покупать понравившиеся ему вещи в количестве, кратном пяти, – 5, 10, 15, но одевался он всегда почти, как бомж. Я все время видел его в одной и той же вязаной шапочке, одних и тех же брюках и, в зависимости от сезона, старом пальто или плаще. Он занашивал их до дыр, а новые вещи складывал в своей квартире. Так же он поступал и с инструментом. Если нужно было для работы какое-либо приспособление, он говорил:

– Это надо искать в «верхних» слоях! Если найду, то принесу!