– И в чем же здесь философия?

Да нет никакой философии, к чертовой матери! Одна пустая болтовня! Но я мило улыбнулась и ответила:

– Философия комплексов.

– Значит, если человеку что-то нравится или, наоборот, что-то не нравится, это комплекс?

– По-моему, логично. Толстым нравятся худые и наоборот. Кудрявым нравятся прямые волосы и наоборот. – Боже, какой бред! Хотя… что-то в этом есть.

– А почему вы пошли преподавать русский, а не философию?

– У каждого своя философия.

– А истина?

– Тем более.

Вот сейчас моя истина заключается в том, чтобы ты от меня отвязался!

– А вы замужем? – спросила какая-то девчонка. Ох, уж этот извечный женский вопрос!

– Практически.

– А теоретически? – Голос был не просто знакомым. Он резанул мне по сердцу.

– А теоретически мы не расписаны, – сказала я и посмотрела на Севастьянова.

– Эльга Сергеевна! Пришел вас поздравить с почином! – в аудиторию вошел декан.

Студенты дружно высыпали, Севастьянов тоже, напоследок метнув мрачный взгляд в спину декана.

– Эльга Сергеевна! У вас успех! Вы очаровали всех студентов! Признаюсь, я немного постоял под дверью, не сочтите за наглость. Просто ваш диалог с Севастьяновым заинтересовал меня. А потом! Просто триумф! Кстати, вы знакомы с философией?

– В общих чертах.

– Великолепно! Замечательно! Только не позволяйте студентам общаться с вами на равных. Не забывайте, вы – педагог, а то они примут вас за подружку и сядут вам на шею, ножки свесят, несладко вам тогда придется!

– Как-нибудь освоюсь, Юрий Тимурович.

– Конечно, конечно, не сомневаюсь, Эльга Сергеевна. Кстати, вы не собираетесь замуж?

Я взглянула на Пашкова. Какого черта ему надо? Что еще за вопросы?

– Пока нет. А что, это как-то влияет на мою работу?

– Ни в коем разе. Просто студенты, боюсь, в вас влюбятся, все без исключения. У них сейчас возраст такой. Все пламенные, ух!

– Вы предлагаете выйти мне замуж?

Пашков порозовел и деланно рассмеялся.

– Ну что вы, Эльга Сергеевна, просто хотел сказать, еще раз, не забывайте держать со студентами дистанцию. Тем более, вы еще молоды. Примут за подружку, беды не оберетесь. А у нас еще сессии.

– Хорошо, Юрий Тимурович. Буду ставить студентов коленями на горох.

Пашков опять неестественно рассмеялся.

– Зачем же так строго, Эльга Сергеевна.

Пашков еще немного, для приличия, похихикал, и направился к двери…

– Юрий Тимурович! – окликнула я.

– А? – растерялся Пашков.

– Вы зачем приходили?

– Что? А… Проверка! – загадочно ответил Пашков и вышел.

Не намекал ли Пашков на что-нибудь конкретное? Например, на нашу словесную дуэль с Севастьяновым? Надеюсь, все мои интересы к Максиму недосягаемы для посторонних глаз, иначе, действительно, будет некрасиво! А может, Пашков ко мне просто и банально клеился? Надо же, подслушивал под дверью! Подумать только! А что, Пашков мужик достаточно привлекательный, ему всего сорок, так что, вполне возможно, он, действительно, ко мне клеился. Это плохо. Если Пашков начнет уделять мне внимание, он заметит, что я уделяю внимание Максиму Севастьянову. Ну и что? Максим не пятиклассник, почему мне нельзя им увлечься? Мне всего-то двадцать семь, какое дело декану до моих пристрастий? К тому же, увлечение мое ровным счетом ничего не значит. Я не собираюсь соблазнять Севастьянова, у меня есть Петраков и баста. Мало ли кем я еще могу увлечься, это все ерунда. Ну, переклинило слегка, подумаешь, забуду!

Я решила на все плюнуть, убеждать саму себя – пустая трата времени, – и пойти выпить кофе. У меня как раз была свободная пара.

В столовой сидел Севастьянов. Он увидел меня, встал из-за стола и сказал:

– Эльга Сергеевна. Вы не забыли? С меня кофе.