Потянулась Юшка по-кошачьи, дыбя шерсть на спине.

– Конопатый благерд вконец меня достал, и я послала его на чердак за киллмулисом83.

– Но у нас нет никакого киллмулиса! – непонимающе нахмурилась Пыля. Авось в лучшие времена на мельнице и вековал сей домовой фейри, но с заселением сюда девушки он ни разу не повстречался. – На чердаке живет одна Куня… Юшка!!!

– Уаааа!!!

От поднявшегося крика сороки испуганно сорвались с крыши и, растревожено треща, черно-белым хороводом закружили над домом. Дверь тихонько приоткрылась, и во двор бочком прошмыгнул МакНулли. Вид у того был, как у человека, зверски подранного крайне недружелюбной куницей. Впрочем, так оно и было.

– Ну что, хех, сыскал киллмулиса? – с мстительным удовольствием, сладко вопросила баггейн.

– Сыскал, – слегка пошатываясь, бесцветным голосом отозвался молодец. Из рассеченной брови текла кровь. Глаз нервно поддергивался. Рукава рубашки болтались бахромой. Однако все конечности были на месте. Свезло! Людвиг сделал пару неуклюжих шагов и начал опасливо сползать по стеночке. – Я видел истинный ужас. Его теперь не развидеть. С вашего позволения, я чутка посижу. А может, и полежу.

Травница поспешно бросилась ловить полуживого друга под локоть.

– Я принесу бинты! Хм, и, пожалуй, нить с иглой, – изучив рассеченную бровь, порешила девушка, а после с осуждением обратилась к оборотню: – И не стыдно тебе?

– Мне-то?! – коротко и обидно хохотнул Юшка. – Не-а. Впредь будет ему наука.

– Какая?

– Не все то правда, что фейри мелят.

– Справедливо, – сипло выдавил Людвиг.

– Ничего подобного! – От возмущения Пыля сгоряча хлопнула МакНулли по плечу, и тот зашипел от боли. – Ой, прости, пожалуйста! Я нечаянно. Просто вы мне сегодня оба целые нужны, а вы, вона, чаво творите!

– Значит, в остальные дни можно калечиться сколько угодно?

– Нет! Юшка, не путай меня! Нам срочно надо в деревню.

– Говоришь «надо», будто нам оно надо. С какой радости? – насторожилась фейри. – Чаво ты, блаженная, удумала?

Травница с такой непоколебимой решимостью посмотрела прямо Юшке в глаза, что у той екнуло в животе от догадки жуткой.

– Погодь. Какой нынче идет месяц?

– Тот самый. Тот самый.

– Ядрен батон!

– И мне нужна ваша помощь! И нет, ты не отвертишься! Раньше нужно было в лес тикать.

– Да твою ж…

– Простите, что вмешиваюсь, – подал голос, позабытый Людвиг, – Я с вами за любой кипиш, но что, собственно, происходит?

Вид и тон у Пыли был такой, будто она, без малого, собралась вести друзей на бой правый и непременно смертный:

– Марта разродилась!

Укрылось солнце за облаками. Мир вновь сделался серым и мрачным. Порыв ветра согнул еловые макушки, затрещали перезрелыми плодами их стволы. Жабий Хвост медленно тек меж берегов, поросших водяной зеленью. Прочистив глотку, пронзительно заквакали лягушки. Юшка кидала тоскливые взгляды на темную лесную гряду. А может, того, бежать и не оглядываться?

МакНулли робко поднял руку, осмелев задать вопрос животрепещущий:

– Кто такая Марта?

Глава 10. Страшные вещи

Знаешь, в чем соль? Вы, грешные, в поисках искупления приносите проку, куда больше праведно живущих.

Поговаривают, бабки лютые коромыслом от злости гнуты, ежели кто дурен и намеревается оборотнем заделаться, то должён уйти в чащу лесную глухую, подальше от человеческих сел и духа. Найти там пень вековой, воткнуть в него нож медный, хранимый за пазухой к сердцу поближе. А следом обойти вокруг пня, вторя заговору:

На море, на океане, на острове Буяне,

На полой поляне светит месяц на осинов пень,

В зелен лес, в широкий дол.

Около пня ходит волк мохнатый,

На зубах у него весь скот рогатый