Синяя папка, обещанная профессором, стоила сотни бестолковых стажёров: «О, дайте, дайте мне присадку, я весь асфальт сумею разрулить… модификация покрытий, это вам не опера «Царская дочь». По вдохновению не сбацаешь, здесь нужен эксперимент!». Есть многое на свете, друг Гораций, но нет дорог в Российской Федерации… ремонт не исцелял дорожные покрытия, он клеил временные заплаты и подставлял проезжей части временные костылики.

Ещё в студенческие годы Вилька, искатель добычи, лелеял мысль о насыщении дорожного полотна каучуковой крошкой – кубиками, гранулами или полыми шариками. Вопрос не закроешь в лоб: компоненты асфальта и каучука смешиваться не желали, мороз и воду не держали толком. Одним словом, к разумному-доброму-вечному изыскания пока что не привели.

Ты не в Чикаго, моя дорогая… в своё время Субботин вполне мог бы состояться как кандидат химических наук, он даже составил перечень присадок из всевозможных комбинаций полимерной резины и каучука, но полигон был только в лаборатории Иноземцева, с которым они вместе поначалу торили эту свежую идею. Затем пути разошлись: Вилька сел, Иноземцев слился… ну, правда, сел Субботин ненадолго, но после выхода не вернулся в науку. А Зяма скрылся в тумане стажировки в Бретани – с триумфальным возвратом на кафедру. Забавный краш… позднее расскажем. Вообще, стоит прийти в себя, и ужасы прошлого обращаются в причудливый фарс. Многие, но не все. Голова забудет, собственная шкура напомнит.

Между тем модернизировать хайвей в невозможно сырой и холодной стране никто пока что не лез. Машины прут на дыбы, но ходят, рабочие грязь с асфальтом лопатами месят, но получают полновесные деньги, чиновники за раздачу подрядов откаты гребут – а народу что? Сядь, выпей и закуси! Но это было не всё. Подобные проблемы, напомнил себе Субботин, тащат за собой целый хвост различных аппендиксов.

На пятки будущему патенту наступало Залужье. Пиндосы придумали красить асфальт, чтобы он не трескался. Тягучая, чёрная смесь кварцевого песка, силиконов (родственных каучуку), а также краски, битума и множества прочих компонентов призвана была, по мнению научных доберман-пинчеров, защитить дорожное покрытие от трещин, воды и заморозков, от потеплений и солнечных лучей, от бензина и масла.

Хранить, как дитя в колыбели. Обработка смесью, помимо защиты, ускоряла таяние снега и льда, а также стекание талых вод в ливневую канализацию. «Конечно, за лужей высокие умы патент никогда не купят, – размышлял Субботин. – Нет худа без добра, а добра без ответного хода. Евпатий Семиврат, по восемь раз асфальт перекладывать! Нет, надо заканчивать с разорительной практикой. Узнать для начала, чем дышит Иноземцев и сладкие его мамзельки-лаборантки. Развёл тут джунгли с амазонками. Не пора ли вмешаться? В смысле, продвинуться по проекту». Сигнальный колокольчик в мозгу прямо-таки надрывался от звона: желанная цель в двух шагах! Неделя-другая на полигоне, и на доклад к академику, в Институт прикладной химии. Тамошний ректор Субботина ещё аспирантом помнил, почует запах добычи – кафедру даст, не то, что лабораторию!

И Зямина «Резинка», сиречь, Институт каучука, сразу же окажется в попенхаузе. «Гарем не оставлю, переведу девчонок во фрилансеры, – размечтался Субботин. – А Зямку брошу ко всем чертям. Чего вожжаться? Меня он с радостью похоронил». Вилька даже не подозревал, насколько он близок к истине. Мысли бегали как шальные. Письмо не давало покоя.

В глаза бросались выделенные жирным шрифтом строки стандартного ответа: «В ответ на запрос от….от… в соответствии с директивой номер… высылаем данные…» с прикреплёнными файлами и загадочным шифром вместо обратного адреса. Какой запрос? Почему не в офис?