– Сам ты… основам экономики. Банковские кредиты, логистика-мудистика. Кредитно-финансовая пое… хренотень.

– А я-то каким тут боком?! – так и взвился Субботин. – В гареме иные игры. Текущие хлопоты: расселение коммуналок и караван-сараев, паломничество в священную канцелярию за выписками из реестра, охота на клопов, суккубов и тараканов… калейдоскоп теней, как в дурдоме. Ты посещаешь психоневрологический диспансер? Там появилась премилая докторша с уникальными формами… заказать тебе номерок? Мне, впрочем, было отказано. Сказали, не наш больной.

– Везёт же психам! К тебе это не относится. Вернёмся позже, на перекуре. Обрисуешь Генке схему переговоров, поставишь, так сказать, на крыло. В психологии натаскаешь, особенно в беседах с идиотами, дамами и чиновниками. Где лаской, где таской! Не мне тебя учить, земноводное. Гарем поможет с договорами и прочим гамузом.

– Говорлив ты нынче, Зяма… не к добру это. Ну что же, пора диктовать условия. Милости прошу к нашему шабашу. Твой юнец отправится через два часа в офис на Васильевском, по адресу… я буду где-то после обеда. Замечу в гардемарине склонность к мозготраху, трудовую лень и прочее надиралово – отправлю к тёте без выходного пособия. Ты, главное, папочку переправь, иначе я его отсюда сразу налажу. С тобой теперь дружим только по предоплате, иэ-хх… (Субботин сочно зевнул). Что ж, иноземец долбаный, вали-ка ты взад, в свою преисподнюю. Позволь сиротке испить свою чашу, э-э… растворимого кофе. В непосильных скорбях. Я, видишь ли, матушку схоронил.

– Да-да, соболезную. Я думал, сядем, помянем, как водится…

– Сядешь, куда ты денешься! Разве что чуточку позже. Была без радости любовь, разлука будет без печали. И ни фига тут не водится. Не буду я пить, ни с кем. Да и не с кем.

Он вспомнил про соседа… ну, это не в счёт, всё равно, что зубы почистить. Не дожидаясь обмена любезностями, Вилька швырнул на рычаг телефонную трубку. Скрипнула дверь, раздался голос Милицы Львовны:

– Вилечка, не забудьте выключить свет, газ и воду закрыть. Прошлый раз кран в туалете капал. Ведите себя хорошо! А я пошла вести себя плохо. Вернусь поздно, попробуйте только устроить с Егорычем «боже ж мой».

Глава 2-я. Искусство помалкивать.

Среда, 23 марта 2008 г., 7.47 утра

«Красава! – улыбнулся Субботин. – Я и тепло перед уходом отрежу. На сдачу анализов топает, как на тропу войны». Поцокав шпильками по коридору с пыльными лыжами, велосипедами и оцинкованными тазами, в которых давно не стирают, не моют младенцев предприимчивые коммунальные барышни, Милица покосилась в туманное зеркало, отражавшее действительность не без странностей – с тех пор, как плюнула в него чиновница жилконторы, которой привиделся чёрт безрогий – точнее, дряхлый Иван Петрович в брезентовом противогазе, надетом по случаю воздушной тревоги – тряхнула кудряшками, выгнула бровь и исчезла.

Старушка была характерной, но зачастую невыносимой: для чего, восклицала она, в коммуналках обитают мужчины? Чтоб женщинам хотелось не замуж, а на свободу! Двух алкашей-соседей Милица сумела пристроить в район сто первого километра, но никого в детали подвига не посвящала. «Не лезьте в душу! – восклицала она. – Начальство приняло моё коллективное письмо и сделало кисло в чубчик». Понимайте, как знаете, но явно лучше не связываться.

Тем не менее, Вилька был в числе верных поклонников старой певицы. Таково уж соседство юмора и жизнерадостности, только они и могут чуточку скрасить жизнь.

Ковырнув ногтем нежно-зелёный бюст телефонного аппарата, Субботин вновь поднял трубку. На часах половина восьмого. День обещал быть долгим. Когда сплошной гудок перешёл в прерывистый, Субботин прижал-отпустил контакты. Кивнув, набрал знакомый номер: