Ангел шевельнул большими белыми крыльями с мягкими пуховыми перышками.

– Пока остаются перья… – прошептал он.

Малышка на кровати опять закашлялась, на этот раз сильнее, и долго не могла остановиться. Ангел смотрел, как ее мать суетиться вокруг, толком не помогая, а только немного облегчая состояние девочки. Он больше не плакал, знал, что чудо поможет…

Он приподнял крыло, на конце которого осталось последнее маховое перо. Погладил его пальцами и грустно улыбнулся. Резкое движение рукой – на кафель пола медленно спланировало длинное серо-голубое перо.

***

– Ваша дочь здорова. Это необъяснимо, настоящее чудо, – пожилой врач развёл руками, не в силах объяснить произошедшее.

Мать девочки разрыдалась от нахлынувшего облегчения.

Улыбающаяся счастливая женщина покинула кабинет врача. Идя по коридору к палате, в которой лежала дочка, остановилась у окна. Пальцы руки нащупали в кармане кофты жесткое перо.

– Я так благодарна тебе! Спасибо за чудо! – произнесла она, глядя в небо.

Она не знала, что ангел ее уже не услышит.

Муз сидел на краю книжной полки и болтал в воздухе босыми ногами. Его прозрачные крылышки мелко трепетали на легком сквозняке, дувшем из приоткрытого окна. Короткие растрепанные тёмно-синие волосы, нуждающиеся в стрижке и укладке, обрамляли узкое худое лицо с большими серыми глазами. Белая футболка и черные кожаные штаны с металлическими клепками отсылали к образу страдающего от похмелья рокера. Пошевелив пальцами не очень чистых ног, муз на секунду прервал монолог, поерзал и продолжил гундеть.

– Ты не смотри, что я такой худой и мелкий. Я если надо – ого-го, на что могу вдохновить! Я, если хочешь знать, хоть про орков, хоть про троллей могу романтическую историю придумать.

Тут он замолчал, видимо представив возможную романтику свирепых троллей вырубающих из скалы каменные цветы для орков. Нарисованная в мыслях картина настолько поразила творца, что, впечатлившись, он вскочил с места и забегал туда-сюда у края полки.

– Соглашайся, никого лучше меня не найдешь! Я – воодушевитель, я – вдохновитель. Я – начало и я – конец… истории!

Он размахивал бледными тоненькими ручками, захлебываясь своей значимостью. Скосив глаза, поглядывал на автора, которая сидела за столом и ошеломленно следила взглядом за метаниями фея.

– Так как, берешь меня в помощники? – с нетерпением задал он главный вопрос.

Романистка пребывала в ступоре, широко распахнутыми остекленевшими глазами уставившись на настырного рекламщика. У нее имелась своя, давно проверенная муза, возможно, несколько тяжеловесная и уставшая, но опытная и терпеливая. Сейчас она отсутствовала в связи с отдыхом на курорте.

Накануне муза неожиданно устроила грязный скандал с колоритным битьем чайного сервиза и нескольких винных бокалов. Причитая и хлюпая носом, она экспрессивно жаловалась на ужасные условия труда. Захлебываясь слезами, вопила, что сочинительница замучила ее своими бесконечными просьбами о вдохновении.

– Сколько можно придумывать всякую чепуху? Надо остановиться и передохнуть! Уже не прокатывает компиляция из собственных прошлых сочинений. Мало ли, что читатели требуют проду! Подождут!! – кричала она, разбивая о стену очередной бокальчик с недопитым Мартини.

Затем с размаху захлопнула увесистый клеенчатый чемодан и, сообщив напоследок, что неделю ее ни для кого нет, упорхнула на отдых.

Тогда-то писательница в сердцах и бросила ей вслед.

– Можешь не возвращаться!! Я себе покреативнее музу найду, или даже муза! Скатертью дорога!!

Накапав в стопочку успокоительного Мартини и заполировав его сверху парой кусочков тортика, совершенно случайно обнаружившегося в холодильнике, она и попросила у Вселенной новую некапризную музу. К вечеру появился этот…