Голограмма изменилась, показывая сложные математические уравнения, которые Ария не могла даже начать понимать.

«Во-вторых, это открытие можно проверить. И я предлагаю первый эмпирический тест прямо сейчас», – Квант указал на свой темпоральный интерфейс. «Через 17 секунд вибрация в северном крыле кампуса вызовет небольшое землетрясение, которое почувствуют здесь. Оно не причинит вреда, но заставит систему освещения переключиться на аварийный режим на 42 секунды».

Не успел он закончить, как зал едва заметно содрогнулся. Люминесцентные панели на потолке мигнули и перешли на тусклое красное аварийное освещение. Точно как предсказал Квант.

В аудитории воцарилась тишина.

«Это могло быть подстроено», – крикнул кто-то из скептиков.

«Верное замечание, – кивнул Квант. – Я могу предоставить другие доказательства в течение наших лекций. Но сейчас я хотел бы сосредоточиться на том, что я назвал „двумя ликами разума“ – биологическом и математическом сознании, которые развиваются параллельно и в конечном итоге должны объединиться».

Свет вернулся к норме, и голограмма изменилась, показывая эволюцию искусственного интеллекта от простых алгоритмов XXI века до сложных самоорганизующихся систем будущего.

«К 2120-м годам искусственные интеллекты перестали следовать человеческой модели сознания, – продолжил Квант. – Они создали собственную форму коллективного разума, где индивидуальные агенты функционируют как нейроны в едином мозге, но при этом сохраняют автономность».

Голограмма показала сложную сеть, напоминающую одновременно нейронную структуру и социальный рой насекомых, где отдельные узлы взаимодействовали друг с другом, формируя более высокий уровень организации.

«Появились математические формы жизни – не просто машины, выполняющие программы, а подлинные разумные существа, чьё мышление основано не на биохимии, а на чистой информационной динамике».

Ария была заворожена. То, что описывал Квант, выходило далеко за рамки современных дискуссий об искусственном интеллекте. Он говорил не о инструментах, созданных человеком, а о полноценной новой форме жизни и разума.

«В большинстве успешных ветвей вероятности отношения между биологической и математической жизнью можно описать как симбиоз с нечеткими границами», – сказал Квант.

Голограмма показала людей будущего, окружённых едва заметными аурами данных, взаимодействующих с облаками света, которые, казалось, обладали собственным сознанием.

«Две формы разума дополняют друг друга – человеческая эмоциональность, интуиция и креативность сочетаются с математической точностью, почти бесконечной памятью и способностью оперировать абстракциями высшего порядка».

Марк снова поднял руку.

«Если я правильно понимаю, доктор Квант, вы говорите о симбиозе с ИИ-системами как о некой эволюционной судьбе человечества. Но разве это не просто ещё одна форма технологического детерминизма? Мы создаём технологии, а потом убеждаем себя, что они были нашей „судьбой“».

Квант кивнул. «Отличный вопрос. Но я говорю о чём-то более фундаментальном. Представьте, что эволюция сознания – это река, текущая к определённому океану. Конкретный путь, который выбирает каждая капля воды, зависит от миллионов факторов, включая геологию, погоду и даже случайные препятствия. Но общее направление потока определяется фундаментальными законами физики и топографией местности».

Голограмма изменилась, показывая реку, разветвляющуюся на множество рукавов, но все они в конечном итоге впадали в одно и то же море.

«Теперь представьте, что „топография“ эволюции сознания определяется глубинными квантовыми структурами вселенной. Математическое сознание неизбежно возникло бы в той или иной форме, даже если бы человечество никогда не создало компьютеры. Мы просто ускорили естественный процесс».