Бандиты зашли внутрь и затащили толстяка, Эльра, плотоядно поглядывая на пленника, разжигала костер, а Элаикс с товарищами обсуждал, что же им теперь делать.

– Да порешим его, и вся недолга, – фыркнул Крыса. – Чего возиться-то? Порешим и прикопаем.

– Узнаем кто и откуда, – резонно возразил Инатор. – Всякое бывает.

– Главное, пушть шкажет, где жолото шпрятал, – добавил Аладан.

– Золото? – удивился Элаикс. – Полагаю, что оно в его доме.

– А вот необяжательно.

– Тут Шепелявый прав, – поддержал калеку Грантар. – Этот хрен – мириг, они парни ушлые, сами пошли к фарийцам на поклон и благополучно захапали всю торговлю на севере империи. Так что денег у этих засранцев – куры не клюют. Или, думаешь, золото нам ни к чему?

– Да нет, пригодится, – согласился Элаикс, начиная злиться. – Хорошо, потолкуем с ним.

Он подошел к лежащему толстяку и вытащил у того кляп изо рта.

– Ну что, поболтаем по душам? Может, и останешься в живых.

– Вы твари ответите! – скороговоркой выпалил тот. – Я вас…

Кляп вновь оказался у толстяка во рту, а юноша лениво замахнулся и отвесил пленному пощечину. Голова того дернулась, а губы лопнули.

– Повторим? – ласково осведомился молодой человек, вновь вытаскивая заляпанную кровью тряпку. – Или будешь паинькой? Напомню, это ты набросился на нашу подругу.

– Которую вы выставили, как приманку!

– И что? – пожал плечами юноша. – А если бы это была обычная девушка, что тогда? Вы бы толпой надругались над нею?

Воспоминания снова начали вставать перед его глазами, и Элаикс засипел от нарастающей ярости.

– Ответь, тварь! Ответь мне! – он схватил толстяка за одежду и притянул к себе. – Что бы вы сделали с обычной девушкой? И сколько ты уже перепортил таких? А? Небось, думаешь, что, прислуживая имперцам можно всего добиться? Получить право творить все, что вздумается? Ну так мы тебя сегодня разочаруем!

– Какая проникновенная речь, – за его плечом материализовался Философ. – Старшой, дозволь мне пообщаться с этим типусом. Я крайне люблю подобные…беседы.

Голос его странно дрожал и Элаикс невольно обернулся. Спина юноши моментально покрылась липким потом, а язык точно примерз к небу. В глазах лысого атериадца плескалась смерть вперемешку с вожделением, а крепкая рука, сжимавшая небольшой, но очень острый ножик, дрожала от возбуждения.

– Господин? – Бартих склонил голову в немом вопросе.

Элаикс сглотнул.

«Ну что ж, теперь хотя бы одной тайной стало меньше», – подумал он. – «Что мне сделать? Позволить или запретить»?

И тут он снова ощутил укол злобы.

«А с чего это, собственно говоря, я мнусь? Не этого, разве, хотел? Здесь все и начнется! В крови и грязи! Что желал, то и получил»!

И снова его кольнула мысль, заставившая голову заболеть. Мысль о…

– Что же я хотел? – задумчиво прошептал тимберец. – Что хотел?

Он мотнул головой – не до того сейчас – и вновь перевел взгляд на пленника. Следовало что-то решать с этим фарийским прихлебателем, и ответ был очевидным. Элаикс поднялся и отошел, уступая подчиненному дорогу.

– Развлекайся. Можешь делать все, что хочешь.

– Благодарю, – в улыбке, исказившей лицо бывшего сельского раба, не осталось ничего человеческого, но Бартиху явно было плевать на мнение окружающих.

Он склонился над отчаянно орущим толстяком и провел лезвием по щеке пленника. Образовался тонкий аккуратный разрез, моментально набухший кровью. Одна из капель скользнула вниз. Философ застонал от блаженства, а пленный – взвыл и рванулся так, что затрещали суставы.

– Никуда ты не денешься, милый мой, – мигом растеряв всю свою ученость, прошептал Бартих. – Никуда. Мы с тобой поговорим, будем говорить много и со вкусом. И ты мне все-все расскажешь. Все-все.