– А это неправда? – спросил Лотар.

– Сказки! – фыркнул друид и придвинулся к затухающему огню. – Но разве можно выбить из головы человека эти суеверия? А из людей единороги любят молодых незамужних девушек, особенно красивых. Их можно понять, да?

Лотар ответил только вздохом. Пока друид рассказывал, у него в груди словно сжималась невидимая пружина. И чем туже она сжималась, тем больнее становилось. Влажные печальные глаза глядели на Лотара из темноты леса, в которой навеки затерялся единорог. Глядели без упрека, но юноша постоянно ощущал этот упрек в мыслях. Единорога убили люди, такие же, как он, считающие волшебство злом и не способные увидеть красоту волшебного создания. Думая об этом, Лотар удивился сам себе. «Как я дошел до таких идей? – спросил он себя. – Волшебство затягивает меня, как сеть!»

– Если ты еще не согрелся, хозяин, я могу жечь костер и ночью, – сказал друид, заметив, что молодой князь сделался молчалив и мрачен.

Сам он дрожал на ветру, поднявшемся к ночи, но не подавал виду. Кольцо верности, которым Лотар подчинил его себе, заставляло друида заботиться в первую очередь о благе хозяина. От понимания этого Лотару всё-таки стало стыдно.

– Ладно, иди сюда, – проворчал он и приподнял край плаща.

– А это уже лишнее, – ответил друид и сдержанно опустил глаза, но в уголке его рта промелькнула едкая насмешка.

Наметившееся было сострадание враз обернулось взрывом досады. «Придурок!» – подумал Лотар и повернулся спиной. Несколько минут у костра было тихо. Одинокие листья, срываясь с ветвей, пролетали над поляной запоздалыми бабочками. Друид помешивал палкой в костре. Лотар боролся со злостью и горечью, кипевшими в нём тем больше, чем меньше он понимал почему.

– А еще, – нарушив молчание, добавил друид, – единороги наделены защитной силой, как никакие другие из волшебных животных. Но ее нельзя добыть охотой. Только сам единорог может по доброй воле поделиться силой с кем-либо перед смертью. А это еще надо заслужить.

«Разве я заслужил?» – спросил себя Лотар.

– В Железном лесу много единорогов?

– Не так, как прежде. – Друид повернулся спиной к костру и лицом к Лотару. – После войны с волшебством численность большинства волшебных животных уменьшилась. Но в Железном лесу они под защитой Хранителя.

– Рейнард де Моор, – Лотар назвал имя, слышанное еще ребенком украдкой, и перевернулся на спину; над его головой за деревьями мигали яркие звёзды. – Какой он?

Лотар и сам не знал, зачем задает такие вопросы. Его с детства оберегали от знаний о волшебстве и от любых попыток приблизиться к нему. Но теперь, когда друид был рядом, Лотар не мог удержаться. Знать своего врага, чтобы понимать, с кем враждуешь, – этому отец тоже учил его с малых лет.

– Рейнард, – повторил Дориан и задумчиво улыбнулся, уносясь мыслями в Железный лес, – лучший Хранитель, какого я могу представить. Справедливый, мудрый, благородный духом, великий волшебник. Излишне горд, конечно, но ведь вождю без этого никуда.

– Ты им восхищаешься, – заметил Лотар. – А между тем, я слышал, не все друиды его приняли. – И, уловив удивление Дориана, пояснил свою осведомленность: – На эту сторону время от времени доходят слухи о делах в Железном лесу. Правители и первые лица государств, во всяком случае, кое о чём знают. Не все друиды признали Рейнарда де Моора законным Хранителем. Почему?

– Это всё династические каверзы. – Дориан небрежно пожал плечами. – Рейнард не прямой потомок прежнего Хранителя, Леона Рорна. Но он сам объявил Рейнарда наследником. Род Леона пресекся, потому что его сын выбрал в спутники мужчину.