***

Так Ручей стал учеником шамана. Каждое утро приходил он в запретную землянку, а вечером возвращался. Каждую новую луну старый шаман понемногу отрезал от длинных волос Ручья и сжигал их на очаге, где никогда не гас огонь. Когда волос не останется, Ручей побреет голову, получит новое имя и станет полноценным шаманом. А пока старик иногда отпускал мальчика на охоту за белками или птицей. Пусть новый шаман знает, каково это ‒ быть охотником, пусть духи леса и воды посмотрят на него, привыкнут, примут. Когда он станет шаманом, люди будут кормить его, давать одежду, построят ему новую землянку. Старый шаман давно не охотился, давно не брал в руки ружья, хотя берданка с изрезанным узорами прикладом хранилась у него, заботливо завёрнутая в шкуры.

Лето несколько раз сменило зиму, и волосы на голове Ручья стали совсем коротки. Старый шаман ещё больше постарел и высох, но ум его оставался по-прежнему цепок и ясен. Он передал Ручью все свои знания, и теперь просто ждал, пока Отцы Рода позовут его к себе. Всё чаще он задерживал взгляд на маске Духа смерти, даже перевесил её из дальнего угла ближе к свету. Теперь Ручей совершал путешествия в нижний мир один, и путешествия были успешны. Охотники добывали много соболей, куниц и белок, рыба хорошо ловилась, а дети рождались крепкими и здоровыми. Старый шаман уже давно наточил старый тонкий нож, чтобы обрить голову Ручью, но имя дать ему он не мог. Имя не приходило, духи молчали. Шаман спрашивал юношу, как называют его духи в нижнем мире, но тот просто разводил руками. Духи всех называют одинаково ‒ человек, но это имя уже принадлежало самому первому шаману сорок поколений назад.

Однажды Ручей вернулся из тайги не один, привёл с собой бородатого человека из другого племени урус. Торговцы урусов часто забредали к стойбищу, приносили соль, порох, свинец, ножи, уносили шкуры соболей и белок. Этот был не торговец, хорошо говорил на языке охотников. Поселился в пустой землянке и писчей полочкой чертил непонятные значки на тонкой мягкой бересте. Беседовал и со старым шаманом, который знал много слов по-урусски. Ручей сидел рядом, всё запоминал. Бородатый урус стал учить его своему языку, рассказывал, как живут люди по ту сторону леса, где заходит солнце. Ручей удивлялся высоким землянкам, железным плавающим, ползающим и летающим зверям, большой еде и большой крови.

Весь охотничий сезон бородатый прожил в стойбище, а когда ушёл, Ручей заболел. Два дня он пролежал в жару, истекая потом и теряя силы. Старый шаман развёл огонь в очаге, взял бубен, надел маску и приготовился к битве с демоном болотной лихорадки, очень сильным демоном. И в молодые годы одолеть его было трудно, что уж говорить о теперешних временах. Ему уже не были нужны грибы, чтобы попасть в нижний мир, хватало нескольких ударов бубна и короткой глубокой медитации.

Старый шаман сделал шаг и едва смог удержаться на ногах. Ручей лежал навзничь, а маленький демон сидел у него на груди, выпустив длинный тонкий хоботок с присоской на конце. Шаман зарычал, и демон махнул тонкой суставчатой лапой.

Старый шаман очнулся на полу землянки, маска и бубен валялись рядом, грудь болела. Ручей был ещё жив, он хрипло и отрывисто дышал. В землянке был ещё кто-то, что-то большое шевелилось за пределами поля зрения старого шамана. Он сделал над собой усилие и приподнялся на локтях. Бородатый урус сидел на корточках и что-то искал среди шкур.

‒ Зачем ты вернулся? ‒ спросил шаман на языке урусов.

Ручей коротко вскрикнул в бреду и затих.

Бородатый обернулся.

‒ Река разлилась и затопила броды. Я решил вернуться. У тебя есть ступа и пестик.