Глаза Жени вспыхнули:

– А скалы? Горы высокие ведь есть в Израиле?

– Ну… со скалами мы закончили! – сурово отрезала мама.

Женя вздохнула.

Это случилось два года назад в Восточных Саянах. Самовольно сбежав из турлагеря, они с друзьями решили совершить дерзкое восхождение. Очнулась Женя от треска рации и прикосновения шершавой ладони к её шее. Рука и обе ноги жгуче ныли, а правый бок пульсировал нестерпимой болью.

Мужской голос пробасил: «Двое в минусе, а одна жива…». Запах крепкого табака ударил Жене в лицо.

– Ты как? Позвоночник вроде у тебя цел. Я сейчас куртку с тебя сниму… тяжелая. Держи меня за шею… привяжу.

Потом их двоих медленно поднимали из расщелины. Девушка лбом упиралась в колючую щёку спасателя и прижималась озябшими плечами к его крепкому телу. В какой-то момент трос визгливо скрипнул и качнулся. Женькины губы заледенели от кошмарной мысли. «Трос лопнул!» Девичье тело ответило мелкой дрожью, но тут ухо обдало горячим шёпотом: «Страховка удержит, не шевелись. Вытянут. Я вот пацаном тоже в лесную яму упал. Наверх не смотри».

Потом Женю встретила больница, рыдания мамы, а несколько дней спустя и визит её спасителя. Он зашёл неслышно. Стянутая бинтами Женька узнала его по запаху того же крепкого табака и по хриплому голосу: «Сказали, поправляешься уже. Это хорошо. Вот тут смородина протёртая, да не простая, а с лечебными травами. Мама моя из семейских. Рецепт старинный, секретный. Быстро тебя на ноги поставит».

Она лишь молча кивнула и опять забылась беспокойным сном.

Отыскать спасителя оказалось несложно. Уже окрепшая после потрясения Женя нашла в иркутском управлении полиции капитана Леонида Симакова. Она встретила его у входа и, волнуясь, протянула сумку с двумя аккуратно обёрнутыми в газету бутылками коньяка.

– Ну… это ты, конечно, напрасно, Женечка! – буркнул Лёня. – Спасибо. Как себя чувствуешь? Подвезти?

В машине разговорились, заехали в тир, досыта настрелялись. Потом ели на скамейке мороженое. Вокруг, шурша и наполняя горечью прохладный воздух, опадала осенняя листва. И так же томно в девичьей груди замирало дыхание, когда острый взгляд Лёни вдруг останавливался на Женькиных ярких пухлых губах.

У Леонида оказался большой опыт скалолазания и прыжков с парашютом, а ещё разряд по самбо. Их долгую беседу он сдабривал занимательными историями о горных походах и соревнованиях. Немея от восторга, Женя неотрывно смотрела на своего героя. На несколько дней она даже осталась у тётки в Иркутске, сочинив для мамы оправдание.

Ночами она металась без сна, а днём из парка напротив следила, как Лёня подъезжал к управлению, как выходил из машины… Конец сентября блестел серебром первых заморозков, но Женька горела изнутри непонятным жаром, ломившим её бёдра.

– Люблю его! – неожиданно выпалила она обалдевшей от такого заявления Софии. – Надо продумать, как с ним стать поближе…

– С ума ты сошла, дочка! Он ведь для тебя старый!

– А вы с отцом? Такая же разница!

– И женатый он вроде…

– Я когда его в управлении искала, сидя в коридоре, услышала… Бабы шушукались, что он разводится.

– Ты, Женечка, остынь, – София мягко взяла дочку за руку. – Вот если через месяц его не забудешь… А так – это девичья дурь, поверь мне.

Через месяц суровый взгляд секретарши подозрительно сверлил карие Женькины глаза: «Капитан Симаков переведён в другое ведомство. А куда перевели – секретная информация. Вы ему кто? Не занимайте время, девушка!..»

Вспомнив свою первую любовь и бесплодные попытки найти Леонида, Женя горько улыбнулась.

– А ехать, конечно, надо, Софочка, – нежно пропела Лиля, оборвав печальные Женькины мысли. – Дочке-то двадцать один. Подумаешь, в институт не поступила, зато на медсестру выучилась. В ульпан пойдёт, подучится. А иврит уже с завтрашнего дня учите! – Лиля указала на принесённые книги и кассеты. – Женя там свою жизнь устроит. Да и мой дядя Хаим советом поможет.