Вот и Ольхон! Остров тайн, древних заклинаний, удивительных мифов и легенд.

Ступив на берег, Катя жадно втянула сырой колючий ветер. На его крыльях в сознание впорхнули картинки свежей, задорной юности. Здесь с давних времён живёт шаманизм, его не смог вытеснить даже популярный в этих местах буддизм, пришедший с монголами. Каждая гора, река и скала наделена своим эжином, то есть духом-покровителем. По преданию, они вселяются в зверей или птиц. Их фигуры из дерева, камня и металла трепетно хранятся в здешних лесах и степях.

Катя огляделась, с трудом сдерживая дрожь возбуждения. Обхватывая остров золотыми нитями, солнечные лучи празднично струились с высокого небосвода. На Ольхоне мрачный день – редкость. Именно яркие цвета неба, сосен, а зимой – искристого байкальского льда сглаживают вид местных убогих домишек, обнесённых зубастыми заборами, и разбитых неухоженных дорог.

Остров едва ли изменился за последние сто лет – этой дикой архаикой и лакомятся приезжие туристы. Девочкой Катя любила слушать, как бриз с озера гуляет по скалистым уступам мыса Хобой, словно с десяток трудолюбивых гномов стучат молотками, обустраивая свои пещерки.

Катя вспомнила свой последний приезд на остров. Им было по пятнадцать. Одна из одноклассниц, вездесущая и проворная Юлька, ворвавшись в класс, завопила:

– Через три дня на Ольхоне шаманы сходку устраивают, из разных мест приезжают. Едем!

В поездку собралось человек восемь – самые безбашенные и любопытные.

На пологой площадке мыса Бурхан, утыканной редкими пучками вросшей в песчаную почву травы, местные устроили импровизированную сцену. Вначале кто-то из администрации что-то проквакал в микрофон о народных традициях и о важности сохранения природных богатств, потом появились шаманы. Толпа собравшихся шумно приветствовала наряженных в расшитые атласные халаты представителей древнейшего культа. Барабаны, бубны, длинные палки, увешанные бахромой, дополняли яркую одежду шаманов. Они развлекали народ ритуальными плясками. Многие в свои мантры включали свист птиц, клёкот чаек и звуки, похожие на рычание волков.

Катя с одноклассниками решили сброситься по рублю и попросить благословения у Цырена, одного из шаманов. Вскоре пришедший на сходку народ вдоволь пообщался и между собой, и с помощниками шаманов, которые бойко торговали оберегами и шарфиками из синего атласа – цвета высшего божества. Когда поляна опустела, Катя с друзьями расселись на засаленные куски войлока.

Цырен, одетый в бархатный халат и высокую шапку с перьями, похожую на шутовской колпак или карочу времён инквизиции, уселся на табурет, поставив его между ног, как седло. Размахивая бубном и монотонно завывая, он энергично ёрзал на своём стуле, будто скакал на резвом скакуне. Позднее Катя узнала, что эти движения больше напоминают совокупление шамана с кедром или сосной. Ведь именно из цельного куска одного из этих деревьев был сделан его «трон». В языческих ритуалах много эротических посылов – люди издавна приписывали сексуальной энергии мистическую силу.

То лето на Ольхоне случилось особенно тёплым, даже в майский вечер было градусов двадцать. Гладко выбритое смуглое лицо Цырена лоснилось в лучах полуденного солнца. Он округлил тёмно-бордовые губы и зычно запел. Гирлянды непонятных слов и мишура гортанных звуков завораживали. Горьковато-пряно пахло травами, сосны источали свой тонкий смоляной аромат. Шаман закончил сакральный обряд. Отдышавшись, он обошёл всех и на несколько секунд задержал свою руку на склонившейся голове каждого. Когда он приблизился к Кате, повеяло затхлой одеждой и старой обувью.