Я не знал, что её сломало. Но я хотел узнать.

Каштановые волосы, собранные в аккуратный пучок, тонкие пальцы, сжимающие бокал. Она выглядела так, будто хотела раствориться, стать невидимой.

И это меня бесило.

Какого чёрта ты делаешь вид, будто тебя нет? Какого хрена пытаешься исчезнуть, когда я вижу тебя насквозь?

Я не мог просто уйти. Мне нужно было больше.

Когда я подошёл, она вздрогнула. Её взгляд встретился с моим, и я почувствовал, как это напряжение между нами, эта невидимая струна натягивается до предела.

– Можно вас угостить?

Её губы дрогнули, но она быстро взяла себя в руки.

– Вы? Серьёзно?

Она пыталась выставить щит. Холодность, лёгкая усмешка. Но я видел, как её пальцы чуть сильнее сжали бокал.

– А что? Вам не часто делают такие предложения?

Я не отводил взгляд, наблюдая за её реакцией. Она подняла бровь, чуть усмехнулась, но я видел, как эта усмешка трескается.

– Редко. Особенно от тех, кто младше меня на лет… двадцать.

Её слова были сухими, колючими. Она хотела оттолкнуть меня этим. Но я только улыбнулся.

– А я младше? Я не заметил.

Я видел, как её щеки слегка порозовели. Она отвернулась, но я знал, что зацепил её. Она могла делать вид, что ей всё равно, но её тело говорило другое.

Это была борьба. И я собирался её выиграть.

Когда я взял её за руку, она не сопротивлялась. Её ладонь была тёплой, чуть влажной. Я чувствовал, как её пальцы напряжены, но она не выдернула руку.

Мы оказались на танцполе. Музыка оглушала, свет бил в глаза, но я видел только её. Её зелёные глаза, которые смотрели на меня, как будто я был для неё опасностью.

Она была напряжена, как натянутая струна.

– Ты слишком напряжена, – сказал я, склонившись к её уху.

– У тебя глаз-алмаз, – бросила она, но её голос дрогнул.

Я усмехнулся. Этот дрожащий голос, её слабое сопротивление только подстёгивали меня.

Моя рука легла на её талию. Она напряглась, но не отстранилась. Я чувствовал её дыхание, рваное, частое, как будто она не могла справиться с собой.

Она боялась. Но она хотела.

Когда я притянул её ближе, её тело дрогнуло. Её руки на секунду коснулись моей груди, и я видел, как она борется с собой.

– Ты ведь тоже этого хочешь, – сказал я, глядя ей прямо в глаза.

– Ты ошибаешься, – выдавила она, но её голос был слишком слабым, чтобы звучать уверенно.

Я наклонился ближе, наши лица разделяли считанные сантиметры.

– А ты лжёшь, – прошептал я.

Я не помню, как мы оказались в том коридоре. Узком, плохо освещённом, где стены казались слишком близкими.

Она шла за мной, её шаги были почти неслышными, но я чувствовал её. Её присутствие обжигало.

– Ты зачем так смотришь? – вдруг спросила она, и её голос дрогнул.

Я остановился, обернулся к ней.

– Потому что ты красивая, – сказал я.

Её глаза вспыхнули злостью. Или болью.

– Это не так, – прошептала она, но её голос звучал слишком хрипло, чтобы быть убедительным.

– Ты лжёшь.

Мои пальцы скользнули по её щеке, по шее, ниже, к ключице. Её дыхание стало прерывистым, но она не отстранилась. Я видел, как её руки слегка дрогнули, как она сжала губы, пытаясь удержать контроль.

Но она уже сдавалась.

Когда наши губы встретились, она замерла, но лишь на мгновение. Потом её руки схватились за мою рубашку, её дыхание стало горячим, обжигающим. Она двигалась ко мне, как будто не могла иначе.

Я не знаю, что это было. Адреналин? Страсть? Желание доказать что-то самому себе? Когда я прижал её к стене в этом узком, тёмном коридоре, реальность растворилась. Осталась только она.

Её тело дрожало под моими руками, губы были горячими, дыхание прерывистым, как будто она задыхалась. Её ногти впивались в мою спину, царапали кожу, оставляя жгучие следы, но я не мог остановиться.