Валентина с осанкой прилежной ученицы за партой внимательно слушала, кивала головой в момент усвоения того или иного урока, записывала пожелания и советы в записную книжку. Вадим был прав: бывшая хозяйка явилась кладезем хитроумных и полезных способов.

– Позволь мне на этом завершить маленький курс обучения, моя куколка, устала, старая стала, – сказала пестунья после нескольких часов преподавания. – Видела бы ты меня молодой. Энергии было не занимать, сутками могла не спать, тако-о -е вытворяла, – посмеялась, но потом резко посерьезнела, вознесла очи, перекрестилась и жалостливо произнесла:

– Прости меня, Господи, вовсе не горжусь, – посмотрела на Валентину. – Видишь, какое слабоумие у меня от старости.

– Да, да, – Валентина не уразумела, но машинально покачала головой.

– Ты это заметила? – забеспокоилась та.

– Да, очень хорошо. М-м, гостиница, туристы… очень хорошо учили…Да, вы очень умная, госпожа Мария, – Валентина все еще пребывала в волнении, что порой мешало понять правильно собеседницу.

– Я поняла, моя куколка, – облегченно вздохнула, лицо расплылось в улыбке. —Я помогу тебе принять первую группу отдыхающих. И не стесняйся, звони, если возникнут проблемы.

С этого дня Валентина ступила на трудовую стезю. Гостиница стала ее вторым родным домом. Утром спешила сюда, а поздним вечером с неохотой расставалась с ней. Работы было много. Они вдвоем с Екатериной «вылизывали» каждый метр номеров. С метелкой и совком носились по территории вокруг гостиницы и по пляжу. Драили, мыли, вычищали. Из боязни не успеть к прибытию первой группы туристов на время отпросилась с курсов. В итоге к намеченному сроку гостиницу привели в полную готовность.

Наступил волнительный день. Валентина надела строгий костюм. Стоя вместе с госпожой Марией в ожидании прибытия группы, не давала покоя своим рукам. Наконец, появился автобус.

– Моя куколка, будь спокойной и изобрази любезность, – ласково заметила ей Мария. Валентина до упора растянула губы в улыбке.

Под началом госпожи Марии она приняла и расселила первых туристов. Подавляющее большинство контингента отдыхало здесь не в первый раз, по причине чего не нуждалось в разъяснениях. Знаменательное событие, вопреки ее беспокойным ожиданиям, свершилось скоро и успешно. Через короткое время прибывшее общество под радостные восклицания спустилось к морю.

– Я не могу здесь больше находиться, сердце мое разрывается, мне лучше уйти, – опечалилась госпожа Мария, когда остались одни. Она искренно переживала расставание с делом всей жизни. Валентина не устояла и обняла ее, выразив тем самым свое признание и благодарность. Эта многоопытная, хитрая, но с душой, не способной навредить, женщина произвела на Валентину благоприятное впечатление.

Валентина проводила милую старушку. Вернувшись, поднялась в служебное помещение – в свою комнату. После нервной суеты решила побыть наедине с собой. Однако быстро поняла, что не найти ей скорого покоя после столь эмоционального перенапряжения. Внизу убиралась Екатерина: оживленные жильцы успели наследить и намусорить. Валентина взяла свою швабру и спустилась на помощь старушке.

Взошедшие ростки успеха заронили в ней неизведанное прежде чувство – чувство хозяйки собственной судьбы. Она знакомилась с приятным ощущением и, исполненная оптимизма, уже в ином статусе вела в мыслях нравоучительную беседу с Вадимом. За весь этот хлопотный период она не общалась с ним. Когда поздним вечером возвращалась с работы, заставала спящим в постели. Демонстративное безразличие, безусловно, задевало самолюбие, в то же время воодушевление, которое царило в душе, умеряло обиду. «Пройдет эта непонятная блажь, откроет глаза, увидит иное и перестанет дурью маяться», – не сомневалась Валентина. Поведение Вадима списала на странности мужского характера.