– Мы с Колобчуком обрадовались, что так легко оторвались от преследователей. Он представился, я тоже сказал, что меня Чу-Чухиным зовут. Он поведал мне свою историю, я рассказал, что живу в одном интересном месте – в заброшенном депо, а сейчас выполняю заказ, везу груз на металобазу. После этого могу его к нам подбросить. Он обрадовался, поблагодарил. И за этим разговором мы доехали до самой металобазы.

На базе мы пробыли часа три, не меньше. Пока документы все оформили, потом кран был занят, затем разгружали, все взвешивали, записывали и только после этого укладывали в специальные штабелеры – там хранят металлопрокат.

Я нервничал – жутко не люблю всю эту волокиту, но без неё, видимо, ни как. Как по мне – уж лучше попутного ветерка и убегающих в даль рельс ничего и нет, а вот Колобчуку все это очень даже понравилось. Он внимательно следил за всем происходящим, время от времени даже вступал в спор с приемщиком, а однажды так вообще соскочил на землю и уже там что-то доказывал и показывал.

Прошло три часа, а может даже четыре, нас наконец-то разгрузили, закрыли наряд на перевозку грузов, и мы были вольны ехать по своим делам. Колобчук взял какие-то документы, сказал, что это важно, и мы поехали.

Как я уже говорил, мы отклонились от маршрута и теперь на него возвращались, проехали с полкилометра и выехали на пути, что ведут через западный мост к нам в депо. Мы ни куда не спешили, я хотел было даже прокатиться, но Колобчук запротестовал, сказав, что нужно приехать в депо и отчитаться. Правда отчитываться было некому – мы жили сами по себе, но Колобчук настаивал, и я поддался его уговорам.

Мост, как вы знаете, тот давно заброшен, краска с ферм-ограждений давно облупилась, и он представляет собой зрелище старого ржавого гиганта, ещё полного сил, но давно уже утратившего свою молодую удаль. Мы подъехали к этому мосту, и тут нас ждал неприятный сюрприз. Мы остановились…

В противоположном конце моста, прямо на путях, лежал огромный валун. Настолько огромный, что попытайся я с ходу с ним что-то сделать, обязательно слетел бы с рельс и покатился бы в реку. Ограждения моста не давали возможности обойти этот валун со стороны. Я опешил. И в первую очередь потому, что возле валуна стояли Лиса, Волк, Заяц, а сзади, за нашими с Колобчуком спинами, Медведь и внучка Аленка переводили стрелка. Так что, вздумай я сдать назад, ушёл бы в тупик, и уж оттуда точно ни как не выбрался бы.

– Отдай нам Колобчука! – прокричала Бабулька откуда-то из-под моста.

– Отдавай! – кричал Заяц. – Он наш!

И тут я все понял. Пока мы разгружались на металобазе, они потихоньку, сев на дрезину – вон она, стоит в тупике – добрались до моста. Каким-то образом взвалили огромный валун на пути и затаились, поджидая, пока мы приедем и, ничего не понимая, попадем в ловушку на мосте.

– Я тебя не отдам. – тихо произнес я Колобчуку, который стоял на трапе и опирался об один из колышков ограждения.

– Это ты зря! – было видно, что Колобчук что-то задумал. Он уже тогда был хитрец ещё тот. – Мы тут заперты. Сдвинуть валун ты ещё может и смог бы, но для этого нужно время и действовать нужно осторожно. А пока ты это будешь делать, они обязательно заберутся сюда и все твои потуги будут напрасны. Поэтому я лучше сдамся, а ты тут… – и Колобчук закричал что было сил. – Сдаюсь я! Сдаюсь!!! – и спрыгнул на мост.

Жалобно, прихрамывая, как могут хромать только колобки перекатываясь с боку на бок, он прокатился в сторону камня, подкатился к самой Лисе и когда та наклонилась, чтобы его схватить, тут же подпрыгнул, приземлился на согнутую лисью спину, перескочил её и вновь, как уже было раньше, рванул во всю прыть вдоль железнодорожных путей.