– Смотрите, как уходят волки, повторяйте их ход. Охотиться сегодня будете вместе.

– А если я своего Серого опять не смогу догнать? – смущенно спросил паренек, постоянно оглядывавшийся на меня.

– Ты, Смешило, делай все, как он. У тебя перед глазами только Волк должен стоять, на другое ты не гляди. Тогда и не отстанешь. Сильно ты вертишь головой по сторонам, все-то тебе нужно.

– А как же тогда дичь усмотреть? – не сдавался мальчик.

– Дичь чуять надо и себя чуять волком. Надо рыскать, как он. Когда ты в голове своей волк, тогда и враги твои в бою будут видеть перед собой волка. И тогда ты сможешь обратить их в бегство даже без боя.

Русоволосый предводитель обвел учеников взглядом, ожидая следующих вопросов.

– А добычу после охоты сюда нести? – поинтересовалась голубоглазая девчушка с задорными веснушками на миловидном личике.

– Ты, Яромила, сначала излови добычу-то. В прошлый раз ты одна налегке вернулась. Смотри в глаза своему Серому Семаку, а потом – на охоту! Ты – это он, запомни! Прежде всего, в голове своей ты должна стать волком! Ты не гладь его, а через глаза зажгись желанием догнать и победить на охоте любого зверя. В глаза волку почаще заглядывай! Долго гляди! Ты его вырастила, не забывай показывать ему, что ты – хозяйка. Волк не может стать человеком, а ты волком – можешь. Ты сильнее его, ты сильнее всех, дочка!

Яромила взяла в руку рожок, висящий на шее на суровой льняной нитке, и подула в него. Какой он издал звук, я не услышала, но все волки навострили уши. А Серый Семак подошел к хозяйке и лег у ее ног. Девчушка наклонилась и посмотрела в глаза хищнику долгим отрешенным взглядом. Животное приподнялось, как будто услышало приказ, девочка же как-то вся ощетинилась, глаза ее загорелись злым охотничьим азартом, и они вдвоем побежали к лесу, темнеющему невдалеке.

– Все на охоту! – скомандовал предводитель и подул в свой рожок. Звука, издаваемого рожком, я, конечно же, не услышала, но все волки встали и подошли к своим хозяевам. К самому волхву подошли два матерых хищника, дрожа всем телом от нетерпения в предчувствии ночной охоты. В сумерках их русоволосый хозяин в своей шкуре и шапке казался огромным волком. Он поднял голову к небу и завыл, и ему тут же на разные голоса ответила вся стая из волков и людей, которым надо было научиться чувствовать себя волками. Картина была торжественной и завораживающей.

Затем предводитель повернул ко мне голову и пристально посмотрел на меня. «Возвращайся!» – прозвучало в моей голове. Через минуту вокруг никого не было, так что мне даже некому было объяснить, что я очень боюсь оставаться здесь в одиночестве. Я заплакала, но вскоре взяла себя в руки. Молясь всем богам по очереди, имена которых я только смогла вспомнить, я со страхом озиралась по сторонам. Но разглядеть мне ничего не удалось, поскольку уже наступила ночь, и мои глаза, как и глаза любого городского жителя двадцать первого века, к темноте не привыкли.

Я попыталась развернуть лошадь. С третьего раза, а может, и с тридцать третьего мне это удалось. Больше всего я боялась упасть с этой кобылки, поскольку забраться на нее самостоятельно мне бы уже не удалось, да и из нас двоих только она знала дорогу домой. Я же про здешний мир вообще ничего не знала. А перспектива плутать в темноте по незнакомой местности, полной диких животных, меня очень пугала. Хотя из-за леса уже выкатилась луна, добавив пейзажу множество зыбких мрачных теней, я не смогла рассмотреть хоть какой-то намек на дорогу. Я буквально приклеилась к крупу лошади, вцепилась в гриву и уговаривала кобылку не сбрасывать меня, а спокойно идти домой. Вероятно, речь моя была очень убедительна, и доброе животное двигалось достаточно медленно и даже плавно.