– Утя, скажи, что маги в этой игре вообще не сбалансированы! Один файерболл – и всё поле горит!
– Утя, это не баги, а фишки! Разработчики сами оставили!
Уля терпит, терпит, а потом взрывается:
– ВСЕ ЗАТКНУЛИСЬ! – громогласно объявляет она. – Сидим смирно и готовимся к представлению!
Дети моментально замолкают. Зимовцев с улыбкой откидывается на спинку стула.
Варя осторожно тянется к его уху, явно не желая, чтобы дети услышали её слова. Почти шёпотом она произносит:
– А мне очень понравилось дополнение «Зов Лунной Цитадели».
Зимовцев резко поворачивает голову, ошеломлённо уставившись на неё, будто только что услышал самое невероятное признание в своей жизни. Его губы приоткрываются, он явно хочет что-то сказать, но в этот момент свет внезапно гаснет, и зал погружается в тишину.
Представление начинается.
Договор на охоту
– Бей очкастого киселя!
– Мажь его! Мажь!
– Барсукова валяют! Айда глядеть!
Лёня прекрасно помнит то отвратительное чувство увязания в грязи – школьные брюки пропитываются холодной жижей насквозь, и теперь ему уже необходимо готовиться к взбучке дома. Лёне не удалось спокойно и быстро миновать школьный двор – вот тебе и расплата за тихоходность.
Кто-то хватает Лёню за портфель на спине и начинает трясти. Лёня понимает, что лучше не брыкаться. Он послушно вылезает из ручек портфеля и падает обратно в грязь.
Его изгаженный портфель кто-то из прочей шелупени бежит прятать с громким истошным визгом.
«Только бы за территорию школу не вынесли и там не упрятали» – успевает подавленно подумать Лёня. Ведь этот портфель бабушка подарила ему на его десятилетие.
Мальчишки-весельчаки обступают Лёню плотным кольцом, и вот уже он перестаёт видеть клоки туч на осеннем небе.
Лёню тыркают, колотят, смеются над ним. Очки, которые мама покупала ему на последние сбережения, падают с грустным звоном на бордюр.
«Мам, прости», – Лёня жмурится, желая, чтобы эти осоловелые лица над ним исчезли.
И тогда начинает происходить нечто невероятное. Нечто, что Лёня постичь не в силах. Лёню толкают, и он, неловко взмахнув руками, падает в мокрый газон. Толпа мальчишек тем временем начинает кричать, истошно копошиться, как горстка жалких муравьёв, в чьи ряды вдруг рухнул с неба листок перечной мяты.
– Ты кто?!
– Отстань! Отстань, дурак! Не бей!
Лёня переползает на четвереньки, скорее хватает с земли уцелевшие очки. Возня рядом не прекращается.
– Зимовцев! Дебил!
– Караул! Зимовцев опять дерётся!
– Сваливаем!
Мальчишки удирают, злобно хныча и утирая свои побитые физиономии.
Зимовцев стоит над Лёней, тяжело дыша. Шапку с него кто-то успел содрать во время драки, и теперь она валяется в луже. Лёня, весь дрожа от страха, ползёт и подбирает шапку негнущимися от холода пальцами.
– Твоё? – он робко протягивает вещицу Зимовцеву, столь внезапно вмешавшемуся в его линчевание.
Зимовцев быстро поворачивает голову. Мальчишка выглядит разгорячённым и готовым снова ринуться в бой.
– Как тебя зовут? – вдруг спрашивает он.
Лёня съёживается, страшась его уверенности.
– Лёня Барсуков, третий «В».
– Ты не сильно ушибся… Лёня?
Лёня выпрямляется на дрожащих коленках, прижимая к груди шапку-вязанку.
– С-спасибо, что вступился за меня, – бормочет он, утирая тылом ладони сопли из-под носа. – Они почти сломали мои очки. А они очень дорогие.
Зимовцев не отвечает. Спрятав покалеченные руки в карманах куртки, он отворачивается и бредёт следом за удравшими мальчишками.
– Постой! – Лёня в недоумении плетётся за ним. – Куда ты пошёл? А шапка твоя?
Не останавливаясь, Зимовцев бросает через плечо:
– Искать твой портфель. А шапку выброси, я её всё равно терпеть не могу. Дурацкая она.