– Сейчас мне совсем хорошо, пожалуйста, не тревожьтесь обо мне!

Женщина снова тряхнула своими кудряшками, всплеснула руками и огляделась в поисках поддержки, но ничего не найдя, опять повернулась ко мне.

– Зовите меня Антонина Семёновна.

Я кивнула и Кити, едва дождавшись конца нашего обмена любезностями, потащила меня вверх по лестнице. Ее "матушка" ещё с секунду постояла в нерешительности, после чего позволила гувернантке увести себя "хлопотать насчёт доктора", а мы, наконец, оказались предоставлены сами себе.

Ребята отвели меня наверх в классную комнату, которая, вопреки названию, оказалась совсем не скучной. Здесь, действительно, была и доска, и парты, и глобус, и всяческие учебные плакаты, но все остальное пространство классной занимали игрушки: здоровенный (почти с меня ростом!) кукольный домик, армии солдатиков, мечи, сабли, револьверы, фарфоровые куклы в шелковых платьях и лаковых туфельках, деревянные ложки, клавесин, барабаны (музыкальных инструментов хватило бы на маленький оркестр), настольные игры в огромном количестве, музыкальные шкатулки и всевозможные причудливые головоломки! У меня глаза разбегались, и хоть дома я, по большей части, снимала видео в TikTok и играла по сети, здесь я с удовольствием попробовала бы каждую игрушку, такими они были необычными и куда более походили на настоящие взрослые вещи, чем все то, что встречалось мне в детских магазинах в современном мире!

Однако, Кити выражение моего лица явно не понравилось.

– Ну, что ты, как маленькая, Вера?! – возмутилась она. – Даже и не думай теперь играть! У нас есть дела посерьёзнее. Присядь здесь в гостиной.

Она показала мне на уголок для чаепития – полную копию взрослой гостиной, только поменьше размером, и, дождавшись, пока я устроюсь, села напротив. Мишель же садиться не стал, остался стоять за спиной у сестры, сложив на груди руки. Мама заняла место в сторонке в кресле-качалке, всем видом показывая, что не собирается мешать мне общаться со сверстниками.

Ребята выжидающе смотрели на меня, будто оба надеялись, что теперь в спокойной обстановке я расскажу им подробности своих приключений, у меня же только язык к нёбу присох: о чем я могла рассказать им? Что я из будущего? Что я не Вера Сидорова? Мне стало страшно.

Ребята же, видя испуг на моем лице, переглянулись.

Начала Кити:

– Тебе здесь нечего бояться, Вера! Ты можешь рассказать нам все, как на духу! И про удар головой, и про странную одежду, не может же быть такого, чтоб ты совсем ничего не помнила!

– Но я, и правда… – попыталась отговориться я, но Мишель перебил меня. Он откинул со лба свою челку и, серьезно посмотрев на меня, сказал:

– Ты зря считаешь нас глупцами, Вера! Мы, может, и не такие умники, как ты, но тоже не идиоты. И знаем, что забыть все начисто ты просто не могла! Ты помнишь про маму, но не помнишь своего имени? Это странно! Тебе надо рассказать нам по порядку все, как было! С чего все началось, и в какой момент твои воспоминания прерываются. Сосредоточься и, главное, помни, что можешь нам доверять!

Мальчик был так хорош, произнося эту речь, что я, хоть и перепугалась не на шутку, подумала, что могла бы в него влюбиться. В ту секунду мне захотелось во всем ему признаться, казалось, что ему, и правда, можно довериться, что он сумеет понять. Но когда я вспомнила, что признаваться мне придется в обмане, мне стало нехорошо. Кто знает, остались бы эти ребята моими друзьями, если б узнали, что я проникла в их дом, притворившись другим человеком?

В панике я закусила губу и оглянулась на маму, но она молчала. Сбросив ботинки, она сидела в кресле, притянув к себе ноги, и сосредоточенно следила за нашей беседой. Я опустила глаза: ведь что, в конце концов, она могла мне посоветовать?