– Надеюсь, ветер Северного пути не разметал твое знание. Мы стоим в Башне истоков, что были переданы нам Создателем, какова же вторая опора Теоса? – голос старца потвердел.

– Башня людей… – медленно проговорил Эрвин, – Создатель говорит тебе про волю смертных?

– Нет. Про волю смертного.

Нестерпимая боль жутким ожогом пронзила Дорстана, заставив очнуться. Слепящие лучи не давали ему открыть глаза, он попробовал рукой закрыться от яркого солнца, но длань отказалась ему подчиняться. Резь при этой попытке усилилась и пригвоздила сержанта к горячим деревянным доскам, на которых, судя по озеру смачивающего спину пота, он провел уже немало времени. Но более того, Дорстан ощутил, как рука полыхала от жестокого удара, не без помощи которого он после долгого беспамятства пришел в себя.

Красный всадник чуть приподнял голову и, преодолев ослепляющее сияние светила, осторожно приоткрыл один глаз, затем второй, и попытался оглядеться. Первым делом его взгляд наткнулся на толстую багровую линию, что ровно пересекала предплечье левой руки. Такой след ни с чем нельзя было спутать – последствие удара хлыстом. Но не это больше всего ввергнуло Дорстана в смятение: возле кистей, упиравшихся друг в друга, он обнаружил грубую веревку, опутавшую руки, ноги и корпус сержанта. Концы неимоверно толстого шнура были привязаны к доскам, из-за чего Дорстан ничем, кроме головы не мог пошевелить. Веревка оказалась настолько туго затянута, что ладони Красного всадника покрылись синевой, а кончики пальцев были уже цвета свежего снега.