Двумя веками позже Матерна, при римском императоре Констанции Втором служил в его домашней кавалерии некто Антонин. Но его не ценили, он очень разозлился, из -за чего и пошел на предательство, переметнувшись на сторону врага – Персии сасанидского царя Кашпура Второго. И сыграл ключевую роль в захвате и разграблении персидской армией в 359 г. римского города Амиды. Изначально он не был никаким вражеским разведчиком. но стал им, как пишет Аммиан Марцелин, передав персам важные разведданные (Ammianus Marselinus. Res Gestae. Kembrige. 1982. P. 18. 5.3; 19.9.8). Ценой предательства Антонин стал советником самого Кашпура, разбогател.

В 330 г. до н. э. Александром Македонским был раскрыт заговор против него желавших большего влияния и власти представителей македонской аристократии, в том числе – приближенного к молодому царю тоже молодого амбициозного военачальника Филоты и его отца Пармениола, телохранителя Деметрия и других ближайших лиц (Диодор Сицилийский. История Александра Македонского. М.: МГУ, 1993).

Цезарь и Брут с заговорщиками

А о Бруте и Цезаре многие знают со школьной скамьи. Марк Юний Брут – «первый среди молодежи», потомок знатного рода. После битвы при Ферсале 49 г. до н.э. вошел в ближний круг Гая Юлия Цезаря. Однако когда римские нобели, разгневанные единоличным в обход сената, решением Цезарем многих важных государственных дел, реальным или мнимым стремлением его стать царем, образовали группу заговорщиков, Брут вошел в эту группу, уверяя себя, что желает восстановления республики и смерти «Цезаря -диктатора, а не Цезаря -человека». И вот 15 марта 44 г. до н.э. по приезде 56 -летнего Гая Юлия в курию Помпея близ театра заговорщики напали на правителя. Цезарь не ожидал нападения, но отчаянно защищал свое тело руками от ударов кинжалами. Увидев же среди убийц Брута, Цезарь проговорил: «И ты, дитя мое!» С этим и умер, перестав сопротивляться (Светоний. Жизнь двенадцати цезарей // Светоний. Властелины Рима. М.: Ладомир, 1999. С.80). Так вот проявилась «сыновняя любовь».

ВЕРНОСТЬ – стойкая приверженность индивида, группы, сообщества своей стране, городу, нации, любимым людям, готовность и способность постоять за этот родной мир в целом или в отдельных проявлениям, несмотря на разного рода препятствия, соблазны и другие испытания. Это антипод ПРЕДАТЕЛЬСТВУ как отречению от родины, людей и человечности. Верный человек, группа, сообщество не тяготятся своей стойкостью, а часто даже дальше закаляются, вдохновляются ей. Нигде в словарях, энциклопедиях нет слову «предатель» точного антонима в виде существительного одним словом. На наш взгляд это это слово «приверженец». ПРИВЕРЖЕНЕЦ – верный сторонник. Он проходит через испытания, сохранив, закалив свои приоритеты. Даже слово «патриот» (патриотизм – греч. любовь к отечеству) сюда подходит меньше, поскольку применимо только в сфере отношений к стране, городу, полису, малой родине. Но неприменимо к какой -либо личности, идеологии, религии, стилю жизни и культуры. Даже в любви и дружбе иногда появляются «предатели», а вот «патриотов» пока не объявлялось

В военное время близким к предательству военным преступлением, неким если можно так сказать пред -предательством было и есть дезертирство. Как известно дезертирство – это самовольное оставление (побег из) войска, воинской части, уклонение от прохождения военной (или приравненной к ней) службы. По законам военного времени дезертирство часто карается смертью, как и предательство, хотя последнее как более тяжкий и подлый грех – чаще.

С древности и античности дезертиров убивали, вырывали языки, а в спокойные времена выставляли у позорного столба, били кнутом, брили голову, обряжали в грязные лохмотья. В Риме если не казнили, то лишали имущества и продавали в рабство. Не всех, конечно, удавалось изловить, дезертиры шли на ухищрения, включая побег в неизведанные земли, смену внешности и манер, социального статуса. В отличие от собственно предателя дезертир далек от цели нажиться, ему бы только выжить или не утратить имеющегося уровня жизни (он хочет быть ремесленником, даже батраком, но не бойцом, не рекрутом). Если с поля боя бежало целое подразделение, то римляне использовали децимацию, то есть казнь каждого десятого. В средние века тоже казнили, посылали в бой без кольчуг, доспехов. В России беглецов также казнили, выставляли на позорище, били шпицрутенами. В войну беглец немногим лучше, чем предатель. Но смягчающие обстоятельства могли быть учтены, хотя военный трибунал судит жестче гражданского суда (и ныне это так). Здесь в разное время были и ужесточение наказаний дезертиров, уклонистов от службы, и амнистирование их полное или частичное. Три дня самовольного отсутствия солдата или офицера в военное время и шесть дней отсутствия во время мирное (но враг -то ведь не дремлет), как правило, являются тем сроком, которым квалифирируют случившееся как дезертирство. Добровольное возвращение дезертира в войска, в сравнении с пойманными, всё же заметно облегчает участь виновного. Иногда и дезертиров продолжают любить близкие, но такая любовь всегда мучительна. Предательство и дезертирство есть полная или частичная победа в человеке эгоизма, а верность, преданность – альтруистична.