Услышав крики и свисты, Ганат оглянулся и увидел, что от песчаного шторма остались лишь отголоски, и группа из почти пятнадцати всадников медленно, но верно догоняла их.

– Ещё несколько слева и справа от нас! Что делать будем? – отчаянно спросил Харос.

– Скачем дальше! Назад пути нет, а через этих прорвёмся, если лошади выдержат.

– Но Рёки…

– Заткнись, бестолочь! И без тебя знаю! – вырвалось у Ганата, который уже был на пределе. Он и сам понимал, что бросать друга нельзя, но выбора у них не было.

Сигнальный продолжал заниматься своим делом. И, похоже, уже не для того, чтобы подать знак, скорее просто действовал на нервы. Группы, что были слева и сзади продолжали неумолимо сближаться в то время, как всадники справа наоборот, старались держаться на расстоянии.

Проскакав ещё немного, один из правой группы достал арбалет и выстрелил в сторону монахов. Они увернулись, разбежавшись в разные стороны, чтобы затем снова сблизиться.

Слева, почти в цель, прилетел ещё один болт, который Ганат не заметил. Меткость стрелков, скачущих во весь опор, оставляла желать лучшего. После ещё нескольких выстрелов, арбалетчики угомонились, а Ганату в голову пришла мысль, которая, к его сожалению, так и осталась не озвученной.

Он услышал, как что-то сзади мягко врезалось в его кобылу, а в следующее мгновение она перестала его слушаться и стала пытаться выкинуть из седла. Так продолжалось некоторое время, пока наконец не послышался ещё один звук.

– Ганат! – Обернувшись крикнул с ужасом в глазах Харос, сбавляя темп.

Но первому ни крики товарища, ни прилагаемые усилия не помогали.

Лошадь, истекая кровью и ржавши от боли, упала боком на подогнутые ноги и, почти перевернувшись, повалилась на бледную каменную землю, укрытую песком, всем своим весом придавив всадника.

Продолжая кричать и ругаться, Харос окончательно остановил своего зверя, выпрыгнул из седла и поспешил к придавленному товарищу.

Рог умолк, а остальные всадники, улюлюкая и радуясь своему триумфу, спустя считанные мгновения, уже оказались рядом. Тем не менее, вплотную приближаться никто из них не собирался. Они прекрасно знали, с кем имеют дело.

– Ну ты и стрелок, Честер! – весело заметил один из них.

– А ты что думал, сопляк, твой начальник хер моржовый? – так же насмешливо ответил здоровый мужчина, чья смуглая рожа почти полностью заросла волосами.

Вся толпа заразилась хохотом, причина которого, видимо, была известна только им.

– Чего вам от нас надо? – злобно спросил Харос, стоявший рядом с придавленным лошадью Ганатом посреди нескольких десятков людей и принявший одной рукой боевую стойку.

– Нам?! – театрально удивился гориллоподобный Честер. – Да нам-то ничего. А вот заказчикам нашим чего-то да потребовалось. Вы ж монахи, которых вроде как расхерачили не так давно? М? Да успокойся ты, малой.

Харос стоял в напряжении не шелохнувшись, готовый ринуться на них при любой удачной возможности. Но наведённые на него арбалеты не давали ему совершить глупость.

Ганат, не издававший ни звука всё это время, закричал и замахнувшись, что было сил ударил по ещё живой лошади, у которой пенилась морда. Ничего не произошло. Кулак утонул в туше, подведя итог жизни бедного животного. Толпа занервничала и ухватилась за оружие.

– Тихо вы, тихо! Не видите что ли, зверь бьётся в агонии? – ехидно произнёс Честер. – Что, мягковата кобылка-то? Кулаки тонут?

Он сделал круговое движение запястьем и указал пальцем вниз. Из арбалета вылетел болт и продырявил ногу Харосу. Тот лишь упал на одно колено, не издав при этом ни звука.

– Остановитесь… Я сделал глупость. Прошу, не трогайте его, – через силу сказал Ганат.