Я уже поняла, что для псов опасны только боевые маги. Как те воины, что громили псов в мой первый день пребывания в этом мире. То есть те, кто составлял верхушку общества и мог оказать сопротивление. А девчонка, если она не будет намеренно показывать свою силу, не вызовет интереса к себе.

– У вас не будет никакой защиты, – буркнул Лесек.

Произнес и густо покраснел. Видимо, вспомнил, что он сам не сумел противостоять наглецам.

– Я согласна идти в город, – Зонда включила воду, чтобы помыть посуду. – Близнецам нужна обувь. И у Ильги страшные тапочки почти развалились.

– А мне нужны нитки и ножницы, – пришла моя очередь краснеть за «страшные тапочки», сшитые из голенищ моих сапог. Я погладила злящегося Лесека по руке. – Все у нас будет хорошо. Надо как-то приспосабливаться. Другие же торгуют. А в этот раз нам будет проще. Не придется тащить назад корзины с продуктами. Купим лишь мясо и яйца.

– Если только сумеете продать, – Лесек дернулся, чтобы я его не трогала.

– Я выберу то, что точно продастся. Я уже поняла, что нужно. Что-нибудь не громоздкое. Обувь, например.

– Настя, – позвала Зонда. – А можно не продавать те белые туфельки с жемчугом? Они мне очень нравятся. Чуть-чуть великоваты, но летом будут в самый раз.

– Конечно, милая. Мы вместе с тобой решим, без чего можно обойтись, а что следует оставить.

Дни летели в заботах, но работа была в радость. Лесек и Зонда, как и обещали дому, за дровами выбирались в лес. Кухня кухней, но топить камин, чтобы не замерзнуть ночью, было нужно. Днем мы все толклись на кухне.

Обнаружив продукты в хозяйских закромах, мы не бросились обжираться. Неизвестно еще, когда появятся деньги, чтобы пополнить запасы. Хорошо, что корова Ласка прибавила в удое, что позволило нам варить каши. Я заметила, как у нее округлились бока.

– Нам бы еще курочек, чтобы яйца несли, – я замешивала тесто для лепешек, а Зонда чистила картошку. – Может, получиться купить пару несушек. Мы бы их закрыли в клетке, которую смастерил Лесек. Эти бы уже не убежали.

– Для кур нужно отгородить часть хлева, – Лесек точил ножи. – Птицы любят сидеть на жердочках.

– Достаточно сунуть в клетку ветку, – возразила я. – Вот тебе и жердочка.

Покончив с тестом, я взялась за разделывание куропаток. В саду они попадались все реже и реже. Лесеку приходилось подниматься на скалы, и я очень переживала, как бы он не убился. Снег уже лег плотной коркой и не таял. Только досыпал время от времени новый.

Я чувствовала, как нам всем не хватает мяса. Фасоль и грибы заменяли его, но хотелось чего-нибудь побольше, чем ножка птицы величиной с мизинец. Наш добытчик пытался поймать кроликов, но они ушли с огорода. Мальчишка каждый день ходил проверять силки, но все безуспешно.

Дней через десять мы все-таки собрались в город. Оделись поскромнее. Я в тулупе, с которого срезала лишние украшения, а Зонда надела мою белую шубку. Было морозно, поэтому мы повязали на головы теплые платки. Взяв в руки корзины с шелковыми шарфами, перчатками и кое-какой обувью – благо у хозяйки всего этого было не считано, вышли за порог.

Лесек не стал нас провожать. Он дулся. Порывался пойти вместо Колючки, но мы отказали. Рана на его лице почти зажила, но все равно выделялась красным рубцом. А я боялась, что появятся те же псы и, опознав мальчишку, опять к нам прицепятся.

Дорога в город была уже знакома, поэтому дошли гораздо быстрее. В голом лесу зелеными оставались лишь елочки. Всюду лежал снег и не было той удручающей слякоти, которая портила вещи и настроение.

– У вас бывает Новый год? – спросила я Зонду, когда мы прошли центральные ворота и влились в толпу, идущую на базарную площадь. Увидев на ее лице непонимание, объяснила: – Это ночь, когда отсчет дней и месяцев начинается заново. У нас его празднуют зимой.