Артём крепко обнял Полину, дружески постучав по плечу. Ни он, никто другой не слышали, как внутри Полины оборвались танцы, лопнули струны, канкан застыл, а солнце заволокло тучами. Оставались небольшие проталины, чрез которые лились лучи надежды.

– Кем мне надо быть?

– Свидетелем, кем же еще! Ну, шафер мне больше нравится, но Женька настаивает на

«свидетелях» … Иеговых…

Артём засмеялся слишком громко для вечернего подъезда, слишком нервно. Эхо его смеха вонзилось в Полины перепонки.

– Какой Женька? – Полина слышала свой голос отдельно от себя. Он скрипел.

– Какая!

Артём с готовностью вынул из кармана мобильный и принялся листать фотографии. Перед Полиной на маленьком прямоугольничке улыбалась, кривлялась, показывала сердечки и посылала поцелуйчики дочь профессора Тихомирова, хрупкая девочка Женечка. Та самая, с симпатичным помолвочным кольцом, которая выходила из кабинета отца сегодня.

– Но я… Я думала, мы… Что с нами?

Полина привычно дотронулась до Артёмовой чёлки, он отстранился. Луч надежды погас. Артём улыбнулся своей очаровательной улыбкой.

– Полиш, я тебя обожаю! Ты – мой лучший друг. Я хочу, чтоб так до конца жизни и оставалось.

Лицо Полины позеленело. На нём разом отразились и непонимание, осознание, ярость. Артём покраснел от смущения и неловкости.

– А, ты про это… Ну, я же женюсь. Давай не будем портить сексом хорошую дружбу? У нас вряд ли что-то серьёзное получилось бы. Забыли, да?

У Артёма зазвонил телефон. На экране грудью в камеру появилась «Женечка», Артём расцвёл. Он схватил Полину за плечи и посмотрел ей в глаза.

– Мы же договорились? Да? Соглашайся, Полька, я без тебя пропаду. Будешь моим шафером?

Тело задеревенело. Полине казалось, что она слышала скрип несмазанных шестерёнок, когда уронила голову вниз и еле-еле подняла вверх – кивнула. Артём кратко прижал её к себе и уже открывал ключом свою квартиру, мурлыкая в телефон.

– Да, любимая. Уже поговорил. Конечно согласилась, это ж Полька. Точно те говорю, ничего у нас не было. Мир, дружба, жвачка!

Дверь за Артёмом закрылась. Внизу запищал домофон, хлопнула тяжёлая входная дверь. Шаркающими шагами забралась на свой этаж соседка. За окном громыхнуло, ветром хлопнуло открытую форточку. Следом ливанул дождь. Майская гроза в апреле. Полина так и стояла у собственной двери, сжимая красный конверт пригласительного. Внутри на бежевой картонке золотое тиснение гласило: «Артём Исаковский и Евгения Тихомирова счастливы пригласить Вас на бракосочетание 25 мая». Последние солнечные лучи внутри Полины погасли.

Время для Полины остановилось. Она не слышала стука собственного сердца, не чувствовала запахов скошенной дворниками первой травы или жужжания майских жуков. Иногда появлялись родители. Мама кормила с ложечки, а папа усаживал в машину, довозя до знаменитого памятника Пирогову: лучшая студентка интернатуры не должна пропускать. Порой в её поле зрения влетала рыжая шевелюра Вари. Она обнимала подругу, щебетала и ругала кого-то. Полина плохо разбирала слова. Отчётливо в её голове громыхали только: «Да, любимая!», «Ничего у нас не было», «Давай не будем портить сексом хорошую дружбу».

В какой-то из дней Полина оказалась в кабинете, набитом врачами, на экране были слайды её дипломной работы. Она что-то говорила. Затем – мама заставила вытянуть руки, осторожно надела нарядное платье и даже вручила коробку с бантом – подарок молодожёнам. На свадьбе было множество лиц. Фокус наводился лишь на жениха с невестой. Кажется, Полина произносила речь. Кажется, все смеялись. А ночью она лежала в своей постели, зажимая рот. А из соседней квартиры в стенку равномерно стучало изголовье Его кровати. Беруши и натянутая на голову подушка не спасали.