Мне все равно. Я считаю нужным высказаться на очень важную прямо сейчас тему. Считаю во многом потому, что видел Россию как изнутри, так и со стороны. Мне есть с чем сравнивать. Принадлежность к своей стране я пронес через многие страны, даже когда это дорого стоило.
Я не берусь тягаться с профессиональными философами и политологами, не заявляю о какой-то особой глубине и оригинальности написанного. Моя задача – обобщить уже сказанное нашими мыслителями, добавить немного собственного опыта и ощущений, при этом изложить все максимально простым, современным языком. Это то, во что верю я, как русский человек и российский гражданин XXI века, отказавшийся проклинать собственную страну.
Я писал эту книгу с 2023-го по 2024-й, в разгар СВО, когда Россия находилась в кольце санкций и бешеной ненависти со стороны Запада. В марте 2025-го я получил текст из редактуры, в тот самый момент, когда стали говорить, что скоро война наконец закончится, а экономическая блокада будет снята. Я сознательно решил в написанном нем не менять.
Во-первых, попытки помириться могу рухнуть в любой момент, да и вообще – в нынешние бурные времена все происходит так быстро, что придется обновлять книжку чуть ли не раз в неделю. А во-вторых, важны не мимолетные обстоятельства, а суть вещей. То, что я говорю здесь о роли России, об ее отношениях с Европой, Америкой и остальным миром, я считаю верным вне зависимости от того, что сообщают из новостей. Я буду отстаивать эту позицию и после окончания СВО, и после любого потепления, или наоборот, еще большего обострения наших отношений с Западом.
Главное же, пусть этот текст, местами чересчур резкий и эмоциональный, останется напоминанием о тех годах, да и обо всей эпохе СВО. О жестокой борьбе, через которую нам пришлось пройти. Мы не имеем права этого забыть. Никогда.
Часть 1. Русская судьба
Эпоха Смердякова
21 сентября 2022 года с северной стороны погранперехода Верхний Ларс выстроилась очередь из автомобилей, она протянулась на 10 с лишним километров. Работники пропускных пунктов были в шоке, они физически не могли справиться с таким количеством людей, а узкая горная дорога не была рассчитана на такой поток транспорта. Началось невиданное раньше явление – пограничная пробка высоко на перевале.
Я не раз пересекал Ларс во время путешествий по Кавказу. Больше всего мне запомнилось, что по вечерам там довольно холодно даже в середине лета, – горы есть горы. Теперь тысячи людей оказались заперты в еле ползущей пробке, и уже начинало темнеть. Хуже всего пришлось тем, чья машина застряла посередине колонны, на нейтральной полосе, – негде было даже купить воды. Во многих машинах были маленькие дети…
Эта чудовищная очередь, просуществовавшая больше недели, стала реакцией части российского общества на объявление частичной мобилизации. Тысячи людей показали, что готовы голодать и холодать, лишь бы сбежать из родной страны в ужасе перед тем, что их отправят на фронт.
Когда я впервые услышал об этом, я постарался отнестись к «ларсовым стояльцам» без осуждения. В конце концов, у каждого свои слабости и страхи, да и наше руководство наломало дров, по сути, провалило информационную подготовку к мобилизации. Людям банально не объяснили, что никому на фронтах не нужны тщедушные программисты, что набор коснется, прежде всего, тех, кто имеет военную специальность и опыт службы.
Отношение изменилось, когда я увидел, как стали вести себя новоиспеченные уехавшие, к которым скоро стали применять корявое слово «релокант». Возникли сотни новых блогов и видеоканалов, где отмучившиеся беглецы из России принялись яростно оправдывать свой поступок, объявлять его актом гражданского мужества и борьбы за свободу. Ни один натовский пропагандист, ни один украинский националист не вылил на нашу страну столько помоев, сколько ее собственные граждане, перебравшиеся за границу.