Хозяйка лавки вытащила из своих запасов самые дорогие и самые бестолковые вещи. Сочувственно отошла как можно дальше, силясь скрыться вообще с глаз незнакомца и подождать в укромном уголочке его ухода.

– Я возьму брошь, – все же решил прекратить поток слов посетитель и, поспешно расплатившись, покинул лавку.

Напоследок он не забыл взглянуть на меня. Я же так и не увидела его лица. Только заметила, как сверкнули его глаза в полутьме капюшона.

– Иди уже, – позволили мне покинуть лавку. – И ведь будь приветливее, иначе придется распрощаться с тобой.

– Я буду приветливее, – покладисто произнесла я, слегка склоняя голову.

Поспешно укуталась в пуховик, который уже успел в нескольких местах настолько истончится, что практически были дырки, и поспешила в свою съемную комнатку.

Трех золотых в месяц мне едва ли хватало только на такое жилье, на самую дешевую пищу и горячую воду. Это все, на что я могла потратить всего три желтые монетки. Никаких запасов у меня не было. Потому кроме как смиренно следовать всем указаниям хозяйки я ничего больше не могла.

На другие работы меня все-равно не брали, да и не способна я была ни на что иное. К тому же кто я такая, чтобы заявлять, что мне нужно больше?

Снег продолжал сорить, распугивая всех прохожих. Ветер продолжал дуть, разгоняя самых стойких. Уже стемнело. Кое-где угадывались магические фонари, но больше света все же давали жилые дома, в которые вернулись хозяева. Снег благожелательно отражал любой свет от своей блестящей поверхности и создавал все больше освещения. Пожалуй, только этим зимняя ночь лучше летней. Зимой хотя бы можно заметить, как к тебе приближаются пьяные личности.

Сейчас же улица пустовала. Кроме одно маленькой девочки, что сжалась в комочек и, облокотившись о дверь дома, подрагивала от холода.

– Надя! – воскликнула я, подбежав к крошке. – Что ты здесь делаешь? Почему не дома?

– Жду маму, – произнесла едва слышно малютка. – Она уже скоро придет.

– Почему бы не подождать дома? – упрекнула я девчушку, стаскивая с себя шарф и кутая в него голую шейку малышки.

– Чем дольше будет гореть магический светильник, тем быстрее его надо будет заменить, – обижено прогундосила девочка. – А у нас даже на еду денег не хватает. Я решила подождать маму на крыльце. Здесь светлее и магические светильники не зажжены.

Тяжело вздохнула, осознавая, насколько сильно девочка озабочена деньгами. А ведь еще такая малютка.

– Мама заработает в этом месяце, – поспешила я уверить ребёнка, что все в порядке, все будет хорошо.

– Нам надо заплатить за жилье. В прошлом месяце мы взяли в долг молоко и хлеб, за них надо будет заплатить с процентами. Еще и новую одежду придется купить, потому что я выросла и совершенно не влезаю в старую, – принялась мне перечислять девочка о тратах ее семьи так, словно сама и подсчитала все. – Если все это посчитать – на еду нам уже не останется. А в долг нам больше никто не даст.

Жалость и желание помочь острыми иголками пронеслись по моему телу.

– Почему сердцевины всех бытовых приборов такие дорогие? – возмутилась громко девчушка. – Ведь раньше все это было дешевле, а теперь все магические кристаллы стоят дороже…

Девчушка всхлипнула и прижалась ко мне.

После этих слов я почувствовала еще и вину со стыдом. Ведь я прекрасно знала ответ на этот вопрос.

Теснее прижала девочку к себе, поглаживая ее по спине. Не знаю. Кого именно я успокаивала – себя или маленькое дитя. Но ни одной из нас спокойствия не прибавилось.

– А мне сегодня выдали премию, – чересчур бодро отозвалась я девочке прямо в ухо. – Ты ведь знаешь, что я живу одна и денежек в этом месяце мне будет много.