Но двадцати минут не оказалось. Катя не стала ждать. Подойдя к автобусу, она сразу шагнула на его ступеньку. Он потянулся… Нет-нет, не поцеловать даже, хотя бы чуть приобнять ее, но она шагнула на вторую, и он чуть было не упал, потеряв равновесие.

Оставшиеся минуты длились нескончаемо долго. Он не знал, куда девать себя, но не мог уйти, пока автобус не тронулся. Она сидела, не глядя в окно, в которое, не отрывая взгляда, смотрел ее отец, лишающийся в этот миг самого главного, что держит человека в жизни, ── ее смысла.

Началась Катина студенческая жизнь. Довольно быстро она сделала первое, вполне философское, открытие: когда нет никаких ожиданий, не может быть и разочарований. Она не ждала ничего: ни новых знакомств, ни интересной учебы. И когда ни того, ни другого не случилось, она приняла это спокойно и даже с облегчением. Некоторые знакомства все же были: ее поселили в общежитие. Она попала третьей в комнату, где жили две подружки, которым совсем не было нужды впускать в свой тандем кого бы то ни было еще. Они учились уже на втором курсе, поэтому по праву чувствовали себя хозяйками положения. Но, надо отдать им должное, пользовались этим в меру, не эксплуатировали новенькую. Просто предъявили ей свои порядки, не обсуждая и не спрашивая ее мнения. Но порядки были вполне приемлемыми: их посуду не трогать, к их вещам не прикасаться, убирать в комнате и дежурить на общей кухне по графику. Насчет посторонних в комнате… Они коснулись было еще одного аспекта совместного проживания, но, глянув пристально на новую соседку, поняли, что это неактуально. И тему быстро свернули.

Такое соседство вполне устраивало Катю: никто в душу не лез.

Поползли учебные дни, все довольно серые и однообразные, как и вся ее жизнь, ее мысли и чувства ── все это было одного серого цвета. В этом была определенная гармония со строительным техникумом.

Никаких значимых событий в ее жизни не предвиделось.

Все утро вибрировал телефон. На занятиях было запрещено пользоваться гаджетами и действовало строгое правило беззвучного режима. Звонков она ни от кого не ждала. От матери ── совершенно точно, от отца тоже. Но он регулярно писал ей в мессенджере, спрашивая, как у нее дела. В ответ получал неизменное «нормально». И этим успокаивался.

Сегодня он звонил уже раз пятый. Она знала зачем. Сегодня у нее был день рождения, день, не интересный никому, кроме него. Она хотела бы забыть, проскочить этот день, проснуться уже в следующем. Но он лишал ее такой возможности, упорно названивая, желая поздравить. А с чем, собственно, поздравлять? С тем, что шестнадцать лет назад она родилась, не нужная той, которая ее рожала? А потому не нужная никому, даже самой себе. То, что она нужна была отцу, не спасало, а все больше раздражало.

Ну, что он может ей сказать, что пожелать? Счастья? Любви? Что там еще желают в дни рождения? Видимо, там, где любовь и счастье распределяются, на ее долю не хватило.

Телефон, наконец, перестал вибрировать, издав едва уловимый звук нового сообщения.

Впереди было еще три пары. Какая удача! В общагу она придет уже почти вечером. Вот и проскочит этот ненавистный день рождения.

Перекладывая телефон из рюкзака в карман куртки, Катя машинально открыла отцовское сообщение, даже не собираясь его читать. Но взгляд выцепил слово, которое никак не вязалось с поздравлением: «умерла». Она всмотрелась в текст, уместившийся в одну строчку: «Мама умерла».

Катя остановилась, перечитывая раз за разом два этих слова, пытаясь проникнуть в их смысл, а смысл ускользал. Мама умерла. Какая мама? Чья? Она не помнила, чтобы так называла свою мать. Потом, когда дошло, о ком речь, настала очередь второго слова: что значит умерла, с какой стати? Тут ее накрыла злость: конечно, иначе и быть не могло. Не могла она умереть ни в какой другой день! Как она могла не испортить ее, Катин, день рождения. Портить особо было нечего, но все же. Теперь эти два события неотделимы друг от друга на всю оставшуюся Катину жизнь.