Чувство осмысленности цели порождало некое подобие экзистенциальной безопасности, но от внимательного наблюдателя не ускользала иллюзорность этого состояния. Становилось очевидно, что иллюзорность эта была понятна не только для Марка, который от природы обладал циничным взглядом на вещи. Его «цель» тоже смотрела на ситуацию под правильным углом – это было видно по прищуру ее глаз и по горделивой осанке. Это понимание дышало в ней, словно говоря: “я знаю”, и внушало Марку некоторую надежду на успешное окончание встречи.

Сам он предпочел бы более привычные дистанционные способы коммуникации, но Сингх настоял на своем. Он всегда умел найти нужные аргументы и убедить собеседника. Тут Марк почему-то вспомнил свой разговор с учителем, который состоялся две недели назад. Он произошел в небольшом рабочем кабинете главы проекта “Патриарх”. За столом, старомодно заваленным бумагами, с неизменной чашкой черного кофе сидел его хозяин: среднего роста, с темной загорелой кожей уроженца Калькутты и веселыми карими глазами болезненно худой Нараьян Сингх. Ему было далеко за семьдесят, и он производил впечатление усталого, но, тем не менее, собранного и целеустремленного человека. Его чуть сутулая спина под серой униформой исследовательского центра переходила в худощавую тонкую шею, которая была увенчана головой с белоснежной шевелюрой длинных волос, собранных на затылке в аккуратный пучок. Все это производило на его собеседников неизгладимое впечатление. Этакий классический образ ученого-гения. Сингх никогда не задумывался над тем образом, который он олицетворял и, естественно, никто ему об этом не говорил, но узнай он о нем, то долго бы смеялся. Сингх не был в строгом смысле ученым. Даже, скорее всего, он имел куда меньше научных степеней, нежели любой из участников его группы. Его исследования остались далеко в прошлом и касались, в первую очередь, гуманитарных аспектов научного знания. Он был историком по образованию и философом по призванию, как он сам о себе говорил, что, на первый взгляд, было странно, учитывая область деятельности их группы, но только на первый взгляд. Сингх придавал их исследованиям верный вектор, определял смыслы, делая их работу не просто исследованием, а чем-то большим – чем-то, что наделяло их деятельность почти метафизической глубиной.

– Марк, это важно. Ты в полной мере отдаёшь себе отчет в важности этой задачи для всех нас? – голос его собеседника был спокойным голосом знающего человека, который многое пережил, успел многое повидать и принял свою судьбу.

– Да, я все отлично понял. Для меня вполне очевидно, что задача требует участия именно человека, но я не понимаю, почему обязательно нужна личная встреча? Мой график…

– Марк, прошу тебя, – мягко перебил его собеседник, – если этого не сможешь сделать ты, это сделаю я.

Видя желание Марка возразить, он предостерегающе поднял руку и добавил:

– Но очевидно, что у тебя это получится гораздо лучше. Обаяние молодости, так сказать, – закончил свою речь Нараьян Сингх и примирительно улыбнулся.

Эта улыбка обезоружила Марка Ричардса. Когда Сингх основал группу “Патриарх”, именно его авторитет позволил столь разным и талантливым молодым людям собраться вместе и работать сообща. Если бы не Сингх, проекта “Патриарх” просто не было бы.

Марк вздохнул, улыбнулся в ответ и повернулся в сторону узкого высокого окна, из которого старомодно светило настоящее солнце.

– Как скажешь, Сингх. Если ты считаешь, что так будет правильно, я найду окно в своем графике, – немного подумав, он добавил, – Только не раньше, чем через пару недель. Нужно закончить ряд расчетов.