На самом деле ломать себе или другим кости в мой планы не входило. Я заранее наметил пятачок для приземления, постарался никого не задеть, хоть в возникшей суматохе это стало сложнее, и, приземлившись на обе ноги, сразу начал движение. Обогнул худенькую женщину в пестром халате, глаза которой горели яростью и страхом, перепрыгнул через упавшего карапуза лет шести, сжимавшего в грязном кулачке тяжелый камень, оттолкнул одного из конвоиров и схватил девушку за руку. Надеюсь, у этих фанатиков с дробовиками хватит ума не стрелять в толпу?

– Пригнись! – приказал я.

Девушка среагировала на удивление четко. Впрочем, я ей помог, сильно рванув за руку. Хлопнул дробовик, и одному из охранников выстрелом его товарища разнесло голову. Кровь и мелкие куски костей полетели во все стороны. Мое лицо и голубая джинсовая рубашка девушки покрылась мелкими красными пятнышками. Народ взвыл. Надо сказать, мы сместились с линии огня очень вовремя.

Объясняться было некогда. Протащив девушку следом за собой по земле, я оказался рядом с Пахлаваном и выбил из его руки револьвер. Оружие все еще кувыркалось в воздухе, а я уже закрыл девушку от вооруженных людей крупным телом их босса. Сам прятаться не стал – но на всякий случай сделал кожу тверже. Дробь – это почти не страшно. Опасаться приходилось только за глаза, но не попадут же они сразу в оба глаза?

Девушка между тем подала голос. И обращалась она вовсе не ко мне, а к Пахлавану:

– Неужели ты и теперь думаешь, что тебе удастся провернуть свои темные делишки? Прикажи своим людям остановиться!

Да, девушка явно не промах! Отчаянная. Или просто не понимает, в какие неприятности влипла.

– Молчи, неверная, – всхрипывая, ответил мужчина.

– Отпусти нас! Пусть твои бандиты бросят оружие!

Девушка говорила прямо-таки те слова, которые должен был произносить я. А я не торопился высказывать подобные пожелания, поскольку не слишком верил в их действенность.

Конец ознакомительного фрагмента.