– Прямо на собаку? – притворно изумился Дима.

Чувство юмора не оставило китайца и в этой мрачной ситуации.

– Надеюсь, собака успеет убежать. Мы садимся на скалу.

Монах перестал улыбаться и с сомнением оглядел небольшую относительно ровную площадку на скале.

– Поверхность далека от идеальной. Коль выключить винты, машина может рухнуть. А ухнем мы оттуда – костей не соберем.

– Постарайся, чтобы вертолет не покатился, – ответил я, доставая из-за спины рюкзак. В нем у меня лежало универсальное устройство связи.

Китаец, сосредоточенно заводивший машину на скальную площадку, краем глаза заметил мои действия и поинтересовался:

– Намерен взвод десантников ты вызвать?

– Каждый вызов обходится слишком дорого. Уверен, мы обойдемся и своими силами. Ведь ты знаешь кунг-фу. Да и я кое-что умею.

На универсальном устройстве я активировал функцию сканирования, пытаясь засечь частоту импланта девушки. Спустя пять секунд мне это удалось.

– Слышишь меня? – обратился я к незнакомке.

– Слышу, – слабым голосом отозвалась девушка. Мой звуковой сигнал к ее уху шел от импланта направленно, а ее почти не было слышно из-за пыхтения бородачей, топота и посторонних звуков.

– Что произошло?

– Помогите мне, – прошептала девушка. – Как хорошо, что вы успели вовремя…

Видимо, она приняла нас за отряд быстрого реагирования. Значит, все-таки вызывала помощь? Или только надеялась, что ее найдут? Могла бы догадаться, что никакой отряд не мог прибыть сюда на вертолете так быстро. Да и не используют в подобных операций вертолеты. Десантники высаживаются с самолета на парашютах и в специальных бронекапсулах.

Солдаты частей быстрого реагирования легко справились бы с ситуацией. Применили бы парализаторы, чтобы пострадало как можно меньшее количество «мирных» жителей, в случае необходимости – малокалиберные автоматы и лучевые винтовки… Но ждать десантников или поддержку с воздуха мы не имели возможности. Слишком стремительно развивались события. Похоже, местные жители решили во что бы то ни стало воплотить свои скверные планы в жизнь.

Колеса вертолета коснулись скалы. Белый шпиц-дворняга неуверенно тявкнул и отбежал в сторону, не проявляя по отношению к нам агрессивности и страха.

– Глуши двигатель, – приказал я Диме.

– Машина поползет, – заявил китаец. – Ведь слишком тяжела. А твердь камней непрочна…

– Нам нужно договориться. Мы не можем стрелять в этих людей, – объяснил я. – Здесь не только бандиты – дети, женщины. Но договориться из вертолета не получится. Во-первых, люди почувствуют подвох – мы словно держим их на прицеле. Во-вторых, от винтов слишком много шума.

– Мы и так держим их на прицеле, – проворчал Дима и щелкнул тумблером.

Двигатель остановился, винты некоторое время продолжали вращаться по инерции. Шум стихал.

Я спрыгнул на камни. Вертолет, центр тяжести которого изменился, содрогнулся и накренился. Дима побледнел и крепче стиснул зубы.

– Что вы собрались делать, братья? – громко обратился я к толпе.

– Мы тебе не братья, неверный! – отозвался главарь в синем халате на чистейшем русском языке.

– Вы знаете, чей это вертолет? – спросил я, надеясь, что почтение к имени генерала Муслихиддина сдержит агрессивные порывы толпы.

– Нас это не интересует! У нас здесь своя земля и свои законы! – закричал джигит, одетый попроще чем главарь, но тоже выделявшийся из толпы. На боку его висела кривая сабля в ножнах с узорчатыми серебряными накладками.

– И по этим законам вы собираетесь устроить самосуд над гражданкой России? Неужели вы не понимаете, что если с ней что-то случится, вашу деревню сровняют с землей, но выяснят, кто виноват в произошедшем?