сейчас запретная тема. Что нам говорит официальная наука о возникновении «гомосапиенса», и прежде всего западная наука? Первые разумные люди, мол, родились в глубинах африканского континента, по мере своего распространения на тот же север посветлели они и принесли в наши веси разум и благодать. Но вот наши отечественные учёные: Сидоров, Клёсов, Асов и некоторые другие по-другому считают. Индоевропейская белая цивилизация «вышла» из Гипербореи, и тому есть множество доказательств. Но нам запретили даже думать об этом.. «Западники», свои и чужие, ведь как рассуждают? Если человек разумный пришёл не из Африки, а из Гипербореи, то первые «гиперборейцы» неминуемо из Сибири да поморских краёв пришли, а всякие там французики, англы, немцы и прочие, получается, народы «второй» или даже «третьей» (то есть производные от первонарода) руки? Непорядок! Не могут те же русские быть древнее и первее «цивилизованных» европейцев. Неправильно это! Вот и гнобят наших учёных отечественных, пытающихся правду открыть.

В далёкие времена существования Яра Руси праславянские племена, идущие

на запад и перевалившие Каменный Пояс, только начали осваивать просторы

Русской равнины, придунайской низменности, оседать на великой Ра (Волге), на

Танаисе (Дону) и Славути (Днепре). И ещё долго племена эти были связаны

пуповиной родовой с проматерью своей, Сибирской Русью..

Но многое изменилось за эти тысячелетия. В полную силу заработал

межцивилизационный «варочный» котёл. Появились народы со смешанной кровью. Они обособлялись и от ариман-ханьцев, и от русов-скифов, да и от

других соседей, вышедших из этого «котла».. Одним из таких народов стали

хунны. К сожалению, сотник Антип не справился с поставленной перед ним задачей и был вынужден отступить перед напором степняков. Но ещё оставалась надежда, что всё получится у другого любимчика царя Скифа, сотника Изослава, что удастся ему с сотней своей бедовой прорваться к Орлику и вывести людей в

пределы империи.

В горницу тихо, без стука вошла Лада, самая младшая дочь Скифа. В её руках была крынка с козьим молоком, ендова малая да изрядная краюха ковриги, только что вынутой из печи. Увидев всё это, царь сразу почувствовал, как голоден он. С утра и маковой росинки во рту не было.. Миловидное личико

дочери было грустным. Да знал он уже причину грусти её. Давно она сохла по

Изоставу. Что тут скажешь? Они ведь с самого детства всегда были вместе и на виду у строгого царя. А уж когда повзрослели они, их детская дружба переросла

в нечто большее. Да Скиф и не возразил бы дочери, если бы она вдруг попросила

отца отдать её замуж за красавца Изослава, но прежде хотел царь испытать будущего зятя в нужном для него деле.

– Тятенька, нет ли вестей из Орлика?

Спрашивала не напрямую об Изославе, но было ясно, что и кто её интересовал прежде всего. Скиф, не видевший её с утра, привлёк дочь к себе и

чмокнул в лоб.

– Нет, донюшка моя, пока не дошли вести с Орлика до нас. Да и рано ещё об этом говорить. Вон Антип с ратью своей только за год обернулся. А Изослав

лишь два месяца назад в поход тронулся.

Грустно покивала головой Ладушка и оживилась вдруг:

– Видела я давеча на заднем дворе одного из пленников наших, хунна. Как похож он и статью и обличием своим на наших людей. Отчего же задираются

хунны против нас?

Скиф собрал случайные крошки хлебные со стола и отправил их в рот.

– А ты пробовала заговорить с ним?

На его лице застыла лукавая улыбка. Видел он, как засмущалась дочь, да так, что лицо краской зарделось.

– Ой, тятя, он мне не муж и не брат, чего это я с ним разговаривать должна?