Договорить Дюна не успела, окаменев вслед за Утёсом, Глыбой и Валуном.

– Вот и тебе конец пришел, малявка! Отдавай Камень! – приказал Круче волшебник, наставив на него золотой шар посоха.

– Не отдам! – выкрикнул Круча и прыгнул в хлёсткий поток водопада.

Не успел заколдовать мальчишку волшебник, а того уж и нет, только вода да пена. Но без белого Камня Злобник не всемогущ, да и Круча может вернуться и всё исправить. И, противно скрипнув со злости зубами, Злобник последовал за Кручей под струи водопада.

Круча ожидал, что его окатит с головы до ног ледяной водой, что он тут же промокнет до нитки и промёрзнет, но на деле этого не произошло.

Вместо буйного потока воды великан проскочил в пустоту, которая преобразовалась в светлое сухое пространство. Круча во что-то внезапно врезался, потерял равновесие, упал и болезненно ушиб спину. Глаза сами собой крепко зажмурились.

– Эй! Куда прёшь?! Смотри под ноги, растяпа!

Голос оглушил сильнее воды, Круче даже показалось, что это не голос вокруг, а он сам в голосе.

– Ми́нька, снова ты! Это ж новенький. Смотри, как он ушибся!

– Шуршу́рка, не шурши!

– А ты не груби!

Треск только возрастал, голос отчетливо разделился на мальчишеский и девчачий.

Так иногда Дюна с Валуном ворчали, Валун-то запальчивый, не то, что его братец Глыба, тот скромник. Одно воспоминание вызвало и другое – где его друзья остались стоять у водопада каменными фигурами.

– Ой, ребят, он плачет! Новенький плачет! – взволновался другой голосок, кажется тоже девочки. – Это ты, Ми́нька, неуклюжий и грубый! Ты виноват!

– Я у вас всегда виноват, – пробурчал мальчик, но в голосе слышалось раскаяние.

– Эй, как ты? Дай руку и открой глаза.

Что-то в голосе второй девочки было знакомое, может, особая доля заботы и ласки, которые звучали только в одном известном Круче голосе – мамином. И он открыл глаза.

На него сверху вниз смотрели четыре лица. Два мальчика и две девочки, одна из которых протягивала ему руку.

Боль как-то позабылась сразу, а Круча, чуть помедлив, подал в ответ руку и тут же был удивлен: так сильна оказалась рука девочки.

– Ты кто? Как тебя зовут? – потребовала девочка.

Круча ошарашенно посмотрел на неё, потом на другую девочку, чуть выше, далее на обоих мальчиков. Ребята выглядели его сверстниками. А затем он посмотрел за их спины и обмер: место, в которое он попал явно по воле волшебства, не было водопадом и его окрестностями. Кручу окружали четыре металлических стены без потолка со странным твёрдым полом. Какой-то чудак-художник поместил на стенах жар-птицу, серого волка, золотую рыбу и даже умудрился втиснуть водопад. Но куда сильнее озадачивала странная прямоугольная сеть, растянутая в стороны и поставленная на железных креплениях по центру.

– Да, сильно ты его, Минька, приложил, – согласился с доводами подруги один из мальчиков, темноволосый и высокий из всей четверки.

– Да он сам! Честное слово, я его даже не видел. Он вылетел откуда-то и на меня! – возмутился словам товарища мальчик с темными глазами и взъерошенной светлой копной волос.

– А ведь и правда, он будто из воздуха возник, я не видела, как он зашел на площадку, – подтвердила рыжеволосая девочка, которую назвали Шуршуркой.

– Так кто же ты, мальчик? – спросила снова девочка, другая, с пшеничной чёлкой и коротким хвостиком.

– Я Круча, – почему-то тихо ответил великан.

Не то чтобы он стеснялся, но обстановка не располагала к смелости.

– Где это я? – он и вопрос-то задал едва ли не шепотом.

– Ты на волейбольной площадке, чуда́к-человек. Разве не видишь? – усмехнулся Минька, но его тут же локотком толкнула Шуршурка, и он стиснул губы.