Веления, не нашла что возразить и за это гневно водила глазами вверх- вниз по фигуре бесстрастного советника, дерзнувшего перечить ей.

– Вы не знаете о планах царя Рамонда по организации приветственного пира в честь невесты? – примирительно произнес Элон.

– К сожалению, не слышал о намерении господина проводить празднование.

– Это как? – не выдержала Веления. – Я даже праздник не заслуживаю?

– Царь очень занят другими важными делами! – крикнул вслед стремительно удаляющейся разгневанной царевне злосчастный советник.

– Буду признателен, если мастер Катриих примет мое скромное предложение и навестит мой дом сегодня к ужину. Мой младший сын очень увлечен вашим подъемным механизмом для корабельных грузов.

Вечером того же дня, выходя из уютного просторного дома мастер остался приятно удивлен той атмосфере тепла и уважения, которая царила в семье. Прекрасно, что нашлась такая женщина, которая сумела составить благополучие советника Илги. По счастливой случайности никто из троих детей советника не унаследовал его отличительную некрасивость, хотя некоторые общие черты с отцом прослеживались во внешности у всех. Хозяйка дома не без гордости расхваливала мужа, которого за особое усердие и честность ценит их повелитель. А подрастающая кокетка – единственная дочка, краснела и смущалась, как только ее взгляд случайно сталкивался со взглядом юного мастера.

Беспокоило затянувшееся отсутствие какого-либо интереса к персоне мастера со стороны царя Рамонда. Замышляет что-то? Нехорошее предчувствие не давало уснуть. И оно оправдалось. Не успел мастер облачиться, как в его покои ворвались стражи и немедленно сопроводили в малый тронный зал. Повелитель сидел на возвышении в массивном деревянном кресле, специально сооруженном под его фигуру, и угрюмо смотрел себе под ноги. На ступеньку ниже располагался Кхан и еще двое придворных. Катрииха буквально втолкнули в центр помещения и насильно заставили встать на колени. Что за фигня происходит?

– Мастер Катриих подозревается в заговоре против чести нашего повелителя и, следовательно, всего Великого Вельса! – громко проговорил высокий худощавый мужчина, вероятно, начальник Тайной канцелярии или чего-то подобного.

– Ты признаешь свою вину? – тихо спросил Кхан голосом, от которого мурашки побежали по коже и захотелось признаться в чем им угодно. Но Катриих собрался с силами и молчал, выжидая, когда Рамонд посмотрит на него. В животе неприятно скрутило от отчаяния: «Даже если бы очень захотела, разве я бы смогла его предать? И причем тут честь?»

– Отвечай! – снова проговорил худой. Снова молчание и упорный взгляд на царя. Медленно царь поднял голову и взгляд его был ужасен, словно злодея-мастера в его мыслях уже давно приговорили и десять раз казнили.

– Будешь отвечать?

– Когда услышу детали обвинения – конечно отвечу. А пока даже не понимаю, о чем идет речь.

– Не понимаешь? – посол подошел к мальчику и прошипел, – Ты ближайший друг Элона не знал о его связи с царевной и не способствовал их встречам?

– Нет. Ответ звучал предельно честно, поскольку в голове Катрииха связь и влюбленность имели несколько различные значения. А о пособничестве речи никогда и не заходило. – Уверен, вы заблуждаетесь в отношении вашей невесты и ее стража, – попытался спасти своего друга обвиняемый. Если его допрашивают, то что уже эти варвары сотворили с Элоном?

– Мои доносчики язык себе откусят скорее, чем напрасно оклевещут кого-то, – возразил худой.

– Значит ты отрицаешь их связь? – вмешался Кхан, напоминающий в этот момент шипящего удава, готовящегося проглотить жертву.