Очень хотелось сжать кулаки, чтобы сконцентрировать силы, но юноша боялся любым жестом выдать свое волнение.

– Отрицаю.

Молчание.

– Мы все обвинения сами проверим. В полночь, по имеющейся информации, у царской невесты и стража назначено свидание в галерее между садом и башней. Повелитель и посол смогут во всем убедиться, раз этот мальчишка упорствует, – словно примирительно с ситуацией произнес худой, – А заодно и покараем виновных на месте. Нет суда – нет порочащих царя слухов.

– Да будет так. – Рамод встал и схватив Катрииха за руку поволок за собой. – По крайней мере у тебя еще есть день, когда ты можешь принести мне пользу.

Рука, сдавленная словно тисками, горела. Ноги едва касались ступеней, когда Рамонд тащил мастера по лестнице, перепрыгивая сразу через две ступени. В голове словно царил вакуум. Что значит «покарают»? Как? Кого? Элона, Элона и царевну или и Катрииха за одно с ними? Хотя про себя лично должной тревоги на удивление не возникало. Незапятнанная совесть давала уверенность.

Снова удушливые своей вычурностью царские покои. На столе стоит одинокий прибор, напоминающий странное сочетание телескопа с часами. Нечто подобное прятал у себя главный звездочет Нижней Бальгелии.

– Знаешь, что это такое?

– Догадываюсь.

– Не очень уверенный ответ от мастера, чье имя разлетелось во все земли вокруг – угрюмо пробубнил Рамонд. – Починишь. Время у тебя, как помнишь, до полуночи.

Вот так просто. Приказал, развернулся и ушел. А ты ломай голову думами и делай что хочешь.

Руки привычно взяли инструменты и принялись что-то вертеть-крутить. А мысли были полностью поглощены переживанием о друге, граничащим с отчаянием. Нет, Велению они не тронут. Не посмеют. Вернут домой по надуманному поводу и все. А вот жизнь дорогого Элона под угрозой. Цель встречи влюбленных юношу не волновала, в конце концов – это их дело. И почему-то полностью отсутствовало сомнение в том, что она действительно состоится.

Прибор вот уже пару часов как исправно работал, а умелец продолжал что-то не отдавая себе отчета подкручивать и смазывать. За окном резко опустилась южная ночь. Еще немного и Элон может погибнуть. Что-то не складывается в голове, нет логической завершенности обвинения и действий. Зачем царю лично убеждаться в неверности невесты? Для этого у него есть укомплектованные штаты профессиональных шпионов и соглядатаев. Если попытаться предупредить парочку, но тогда, если попадется, он невольно косвенно подтвердит их вину. А если не предупредить? Кровь друга будет на руках Катрииха. Ждать развязку так мучительно.

За мастером зашел худой и повел тайными проходами к темной нише в изящной резной галерее. Тусклый свет мерцал от многочисленных фонарей. Несколько серых силуэтов замерли в стороне. Городской глашатай оповестил о наступлении полночи. Только шум ручья внизу и еле слышный шорох листьев на ветру нарушали ночной покой. На город опустилась морская прохлада. Катриих не осознавал к каким силам он обращался и каких богов молил за своего друга, кажется, перебрал все возможное и невозможное. Время стояло. Неужели пронесло? Силуэты в стороне зашевелились, о чем-то переговорили и стали приближаться.

– Ты такой плохой друг, что не стал предупреждать стражника Элона о подозрениях в отношении него. Или наоборот слишком хороший, что безоговорочно веришь в его невиновность? – не скрывая разочарования в голове, уточнил худой, когда приблизился царь с сопровождением.

– Скучное испытание вышло, – протянул Рамонд. – Мы ждали от тебя бурных эмоций, необдуманных действий, попытки скрыться. А ты механизм починил и стоишь тут ни о чем не беспокоясь. За свою жизнь тоже не опасался?