Никониане же таковое содеяли. Вот в чем покаяться надо. И, сохранив веру православную свою родную, вернуться к своим именам. Как, впрочем, и славные имена – чужеземные, но обрусевшие у нас тут, – принять, не искоренять.

Вот еще какие были имена. Например, такие давала община деткам слабеньким да болезненным: Здравко, Живко\Живана, Могута, Сила… Называла община болезного как бы компенсирующим именем.

Если ярко выделялась какая-то особенность характера или внешности, которую хотели укрепить, называли по ней: Краса, Вихорко, Русава, Мила/Милана, Умила, Людмила, Ладимир, Добрыня/Доброслав, Бава/Забава, Нежата, спокойный Молчан или, напротив, непоседа Бойко, смелый Храбр, Потвора – любящая что-то творить-мастерить…

В зрелом возрасте имена давались по тому делу, в котором человек показал себя мастером или прославил бога-покровителя данного мастерства. Например: Орей-пахарь, Ярополк-полководец, Лада-искусница, Макошь-пророчица…

Были имена и в честь богов, которым человек посвящал служение. Наши предки совершали подвиги во Славу и во Имя Божие, не себя ради: Борислав (прославивший Бору), Велеслав (славящий Велеса), Ярослав (славящий Яра – бога ясного разума и воинской чести), женские – Лада (подобная богине порядка и гармонии), Машенька – в честь Всематери Макоши (потому и Мария так полюбилось у нас).

…темного языческого многобожия на Руси не было никогда. Был и есть: ведизм.

Ведали двенадцать младших богов, как единый Божественный Свет. Как метко написал о русских богах Дмитрий Сергеевич Мережковский в книге «Атлантида – Европа», глава «Крещеные боги», Белград, 1930: «можно сказать, что это боги крещеные… переливаются друг во друга, как цвета радуги, а Солнце за ней одно» [Сравним учение Дионисия Ареопагита о богах, как о «лучах Бога», пронизывающих все творение]. «Все они не только крещеные, но и крестители; все говорят: Идущий за мною стал впереди меня, я недостоин развязать ремень обуви Его».

Русские боги – это лики. Чтобы рождаемый бог оказался ликом, а не просто энергией, не имеющей своей воли и не отличимой от прочих, ему, как и человеку, должно быть наречено имя. Но имя представляет собою слово. Поэтому лишь рождение Бога именем Слово обусловливает самое себя, тогда как рождение других богов обусловливается им. Единого рождения Бога Слова достаточно, чтобы родились остальные боги. «В начале было Слово. И Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно в Начале было у Бога. И через Него все начало быть. И без Него ничто не начало быть, что начало быть» (Евангелие от Иоанна, глава 1, стихи 1—3)

Бог Слово – «Сын Сварогов, еже есть Дажьбог» – читаем в Ипатьевской летописи 1114 года.

Как именно «крещеные боги», которые и «крестители», и «переливаются друг во друга» – об этом «Обруч перерождений» Дмитрия Логинова.

Итак, еще совсем недавно (по историческим меркам) у каждого русича было два уровня имен: имя горнее, имя дольнее.

Горнее имя давалось во время посвящения во взрослую жизнь. Оно было начертано слоговыми рунами на оборотной стороне оберега духа – ярги, которую носили под рубахой у сердца. Вручение оберега духа было прообразом христианского крещения. (Чит. в статье Дмитрия Логинова «Ярга – оберег Духа»). Как сказано в Откровении Иоанна Богослова (2:17): «И на камне том начертано новое имя. Которого никто не знает, кроме того, кто получает».

Школа жизни

Дети от пяти до двенадцати лет – в основном пребывали в Общине. Здесь они научались самостоятельно выживать в любой, почти что, среде. Умели быть независимыми ни от кого, самостоятельно справляться с окружающим их миром. А научила их всему этому – Община.