«Поди она его к себе прижала да поцеловала за ушком, волосенки ладошкой прикрыла, а сама под сорочкой земляникой и солнечным лугом пахнет. Умеет строгой быть, а порой так ласково глянет, что готов любое желанье исполнить. Эх, Кузька, Кузька, мал ты еще, не ведаешь своего счастья!»

Но Кузьме Данилычу, и впрямь, невдомек, что могучий парень у печи так мается, что готов за целую сумку пряников и свистулек с ним спальным местом сменяться. Снится Кузьме, будто сидит он на горячем коне в высокой боярской шапке, а лесное зверье идет ему на поклон: медведь тащит корчагу липового меда, волк – целого барана, лиса – корзину гусей, а зайцы новые ольховые лапти с узорчатыми тесемками.

Знать, к великим подаркам сон, лишь бы сбылся скорее...

8. Глава 8. В избе Шатуна

К обеду усмарь, как и обещал, жарко натопил баню за огородами у реки. Много сухих дровишек огонь в чистую золу смолол, будет с чем кожемяке коровьи шкуры вымачивать прежде чем придется скоблить мездру.

Ведунья с раннего утра приготовила в печи гречневую кашу и убежала искать старуху Опалиху. Не очень-то и надеялся Нечай, что сама пойдет его парить.

Зато Шатун здорово угодил – отогрел душу, порадовал тело, не спеша обмакивал веник в корчагу ржаного кваса, посмеиваясь, прогуливался им по широкой, налитой спине Нечая.

— Держись, парень! Когда б не твоя дырка в боку, задал бы я жару покрепче.

— Разбалуешь меня, хозяин, ты лучше работу дай! – блаженно жмурясь, ворчал Нечай, вытянувшись на верхнем полке и уронив голову на сложенные вместе мускулистые руки.

— Для того и правлю, чтобы легко выучку перенял, - добродушно гудел Шатун, -  в нашем деле не одна лишь сила нужна, каждая кожа – она к себе особое обращение просит. Приглядку надо иметь, сильно ли порчена рогом, гнусом или ножом,  - где покрепче вальком пройтись, а где оставить на время под камнем, само размягчится. Для подошв нужна кожа толстая, прочная  - лучше всего с натруженного лошадиного хребта, а для верха потоньше бери с брюха коровушки или козы. Доволен заказчик будет.

После бани решили мужчины отдохнуть в избе, глядь, знакомый охотник пару зайчишек подстрелянных тащит сменять на новый колчан. Едва успел Шатун ободрать шкурки явилась Нелада, похвалила добычу.

— Молодое мясцо, быстро упреет в тыкве.

— А выгорело ли твое дельце? – спросил Нечай, шутливо намекая на Опалиху.

Ведунья с сомнением покачала головой, высыпала на стол новенькие игрушки для Кузеньки.

— Скачи сюда, Торопыга! Глянь, какие подарки сыскала тебе: волчок на одной ноге крутится, красная птичка-певичка, а это дядька с ручным медведем. Потянешь за шнурок – лапой ударит.

— Здоров косолапый, - похвалил Кузьма,  - совсем как тот драноухий, которого тятенька прошлым летом на торгу повалил.

Нелада с Нечаем сразу переглянулись, оба припомнили скоморошью телегу и старого зверя, привязанного за кольцо в отвисшей нижней губе.

— Зачем же отец твой к медведю драться полез? – тихо спросил Нечай.

— Вызволить хотел, да деньги не хватило, зато всласть потешил народ – потоптался с драноухим в обнимку, после много монеток в шапку Рыжему накидали, обещал он медведю роздых дать, а скоро и совсем ушел  из Городца.

— Значит, любит Шатун лесное зверье? – усмехнулась Нелада.

Кузьма важно нос вздернул:

— Я тоже Мишку жалел, глаза у него тоскливые, вовсе не злые. Мне и пичуг жалко, что иные мальчишки сетями ловят. А больше всего люблю лошадей. У меня самого деревянный коник есть, во дворе-то видали? Дядя Фрол вырезал по весне, ох и рукастый… Изба у Фрола вся в березовых кружевах, а на крыше-то петухи и кони, ставни в узорных лодочках и все-то в разные цвета баско раскрашено. Я так же уметь хочу.