– А вы кто? – рыкнул Дракон.

– Юрист. В шестом поколении. Дочь Адмирала Вилкса.

Барбара выпрямилась. – И да, я умею переписывать законы так, чтобы они противоречили сами себе.

Дракон задумался.

– Это… восхитительно.

Он спустился с вершины.

– Хорошо. Тогда спор. Словесный. Если вы выиграете – я отпущу Психею. Если проиграете – вы должны сдать всё имущество в казну… включая чайник.

– Ведро? – ахнул Пётр. – Мы не можем сдать Ведро! Оно слишком… протекающее!

– Принимается, – кивнул Дракон.

Дуэль аргументов: Барбара vs Дракон

– Пункт 14-B Устава Парадоксальных Территорий, – начала Барбара, – гласит: «Если дракон обладает сознанием и налоговым номером, он может считаться субъектом гражданского права».

– Но, – возразил Дракон, – по подпункту 7-G, если субъект дышит огнём, его решения могут быть признаны эмоционально предвзятыми.

– Тогда по стандарту 42-К, параграф 13, вы обязаны уведомить всех, кто подвергается вашему огненному давлению. Вы нас не уведомили. Нарушение процедуры.

– Ммм… – Дракон почесал подбородок. – Допустим. Но вы не подали предварительную форму на вступление в словесный спор. Без неё – вся аргументация ничтожна!

– Нет. Потому что согласно Приложению V к договору Галактической этики, вступление в спор в ситуации заложника признаётся автоматическим.

– Чёрт! – прошипел Дракон. – Вы… вы… юрист!

– Более того, – Барбара сверкнула глазами, – я умею цитировать сноски. И помню где.

Дракон упал на колени, выпуская облако сгоревших налогов.

– Вы победили… Принцесса – ваша… Но… скажите честно: вы ведь не подавали годовой отчёт за 3124 год?

– Нет, – сказала Барбара. – И горжусь этим.

Принцесса Психея

Психея оказалась девушкой в футуристическом платье с табличкой «Эмоциональный заложник года».

– Я… не хочу быть спасённой, если честно, – призналась она. – Я тут наконец-то научилась заполнять форму 13-Б без нервных срывов.

– Но ты – сюжетный элемент, – пожал плечами Арчи. – Мы должны тебя освободить.

– Ладно, но я беру с собой эту стопку бланков. Они… красивые.

Принцесса пошла с ними. Дракон остался, грея себя моральным разочарованием и бухгалтерами-питомцами.

Портал открылся. Голос Ковчега прозвучал:

Вы прошли испытание Средневековой Симуляции. Следующий уровень: Лаборатория живых эмоций. Будьте готовы встретиться с тем, что вы чувствовали… но вытеснили.

– Ох нет, – простонал Арчи. – Только не снова!

– Погнали, – кивнул Пётр. – Мы прошли дракона-бухгалтера. Справимся и с собственными чувствами.

– Наверное, – добавил Базиль, – если не начнём влюбляться в грусть.

Они вошли в следующий зал неохотно. Даже Базиль, обычно радостно квакующий на встречу любой угрозе, шёл с подозрительной настороженностью. Не потому что опасность была где-то рядом – она была в них.

– Лаборатория живых эмоций, – прочитал Пётр, разглядывая табличку у входа. – Доступ только для тех, кто когда-либо чувствовал что-то глубже, чем раздражение от перегрева тостера.

– Ну мы обречены, – сказал Арчи. – Я всю жизнь прятал эмоции под слоем иронии, сарказма и занавесок из лжи.

– Я вполне в ладах со своими чувствами, – сказала Барбара. – Я их архивировала, каталогизировала и приклеила им ярлыки.

– А я просто заливаю свои чувства борщом, – философски добавил Вася.

– А я – плаваю в них. Иногда буквально, – хмыкнул Базиль.

Они вошли.

Лаборатория выглядела как нечто среднее между психологическим центром, детским садом, психиатрическим музеем и галереей абстрактного ужаса. Вдоль стен – аквариумы, капсулы и сферические контейнеры с надписями: «Зависть», «Грусть», «Вина», «Стыд», «И вот это чувство, когда забыл выключить утюг»