Вечность и Тлен Алекс Анжело

1. Глава 1 Союзники

Сколь тьма вездесуща,

столь ярок свет.

Помоги нам выжить в этом вечном противостоянии.

Через страхи и кошмары, обращающие нас во мрак,

убереги наши души и разум от погибели.

Не позволь осквернить наши тела.

Самоотверженная Сара, благослови, открой путь к свободе.

Избавь нас от страха смерти…

Молитва прихожанина в храме

Сара Сорель

В этот момент я прекрасно осознавала, что нет ничего важнее на свете, чем сердце богини Эсмиры. Сокровище Дэвлата. Единственное в своем роде. Реликвия, сила которой не поддавалась пониманию. Лишь оно могло нас спасти. И теперь кристалл находился в моих руках.

Пульсация силы достигла меня, но коснулась не тела, а разума. Я пошатнулась, утратив на мгновение контроль, будто собственное тело обратилось в ничто, став невесомым.

Люций схватил меня за локоть, поддерживая. Второй свободной рукой он подхватил погребальную урну, выпавшую у меня из рук.

— Нечисть! Как я могла уронить ее? — вырвалось скорее от шока и страха, когда я вновь пришла в себя. Пусть в урне больше не было праха, но это не означало, что она потеряла свою ценность.

Произошедшее на мгновение заставило меня забыть о кристалле, горящем голубым пламенем в руке.

— Могла. Ты прикоснулась к сердцу светлой богини. Полагаю, это достойное оправдание, — заметил Люций, перехватывая удобнее урну. — Владеть кристаллом тяжело. И периодически он может брать верх.

Стоило Морану договорить, как в голове прозвучал крик. Он был истерическим, громким, настолько пронзительным и отчаянным, будто кто-то звал меня, прежде чем столкнуться с самой смертью.

«Сара…»

Он больше не имел ничего общего с голосом Долорес. Это было нечто странное, целый хоровод звуков, сотрясаемый визгом и рыком нечисти, что я слышала не раз. Он заставил меня вздрогнуть, тяжело втянуть воздух, пытаясь сохранить самообладание и не позволить взвившейся тревоге отразиться на лице. Но, сама не заметив, я отшатнулась и упала бы, если бы теневой див до сих пор не держал мой локоть.

В воздухе витал запах металла. Кровь напитала лес, и ее аромат разлетелся по округе. Осколок, являющийся частью древней магии, столь же внезапно замолчал, и голова перестала кружиться.

Я забрала жизнь отца, предала орден, заснула на три десятка лет, и по моей вине погибли люди у обители… А меня тревожат голоса в голове. Это просто недостойно и смешно. Нелепо.

— Брать верх?

— Если ты умрешь, кристалл рассыпется. Эта часть легенды правдива. До использования теневое сердце вело себя так… Ты ведь слышала, что осколок вошло в мое тело?

Я кивнула, обдумывая кусок вернувшихся воспоминаний о той ночи, когда я случайно услышала беседу Фредерика и Изабель Ларак о нападении на Северный орден. В ту ночь брат должен был отправиться к месту, где разбили лагерь даэвы ордена Сорель. Ныне в том месте разверзся Второй раскол.

— Оно реагирует на твои мысли и желания… — Люций убрал руку с моего локтя, опуская урну в яму. Его лицо скрыли тени. — И не желает покидать хозяина.

Моран поднялся, посмотрев на меня. Его глаза показались мне частью созвездий, пронзавших светом темное небо.

Люций неожиданно улыбнулся одним уголком губ.

— Мы с ним похожи. Я тоже больше не хочу тебя отпускать.

Люций был так откровенен, а меня до сих пор заставляло теряться то, что происходило между нами. Мне было легче искать в нем слабости, когда он был врагом, и доверять, как самой себе, когда являлся лишь другом.

Я еще не произнесла ни звука, как повисшая тишина встревожилась, нарушившись треском веток, хрустом песка и звуками рассекаемого ветра.

— К нам кто-то приближается, — сказал Люций, опередив меня. И одновременно с его словами звуки приобрели характерные черты. Если слышал их не раз, не составляет труда понять, когда ревенант спешит по твою душу. Конечности нечисти коченели и были не такими подвижными, как у людей. Но они наливались силой, а кожа твердела, словно обратившись броней. Полностью обратившиеся порождения тьмы преодолевали одним прыжком несколько метров, и в такие моменты воздух свистел от мощи их рук и ног.

Всего несколько секунд, и под сияние растений Духовного озера из глубины леса и по берегу к нам выскочило несколько тварей с почерневшей кожей и горящими алыми глазами. Они не принадлежали этому миру. Порой мне казалось, что ревенанты вовсе пришли с той стороны портала, а не были прежде людьми.

Но среди множества предположений и легенд, происхождение монстров никогда не вызывало сомнений. В отличии от источника теневой силы. Даэвы выдвигали теории о том, что Серый мир — изнанка нашего. Его теневая сторона, куда попадают наши негативные сны и мысли.

Я отклонилась, увеличивая расстояние между мной и Люцием. Едва не наступила на погребальный камень Долорес, раздавив один из алых ликорисов с ее могилы. Спрятав сердце богини в мантии, обнажила меч, готовая к сражению.

Твари появились со всех концов леса, окружающего озеро. Несколько темных стремительных силуэтов неслось к нам с той стороны водоема. Они двигались топорно, шевеля окоченевшими конечностями.

Они бежали так, будто за ними гналась сама смерть, хотя сами были мертвецами и несли гибель.

Сглотнув, я втянула воздух, наблюдая, как серая сталь наливается мерцанием силы.

«Сколько их? Десять? Может, чуть больше», — подумала, пытаясь сосчитать всех.

В моем прошлом отряд даэвов собирался, чтобы справиться с одним ревенантом, в исключительных случаях с двумя…

Но теперь их было в разы больше, и они нападали на двоих даэвов. Их словно что-то влекло. Они будто обрели разум…

Лицо Люция исказилось, его, казалось, злил сам факт того, что мы оказались в западне. Он вскинул руку, и тьма взвилась в воздух сотней воронов. Ночь утратила краски, полностью обращаясь во тьму, будто мы оказались в одной из самых глубоких пещер Дэвлата. Тени заскользили по водной глади, закружились ураганом, хлынув во все стороны и закрывая собой небо. Вороны не впитались тьмой в измененные тела. Они пикировали, выклевывая алые глаза и терзая тонкие шеи — одно из слабых мест ревенантов. Воплощенные существа не могли остановить нечисть, но замедлили ее.

Прежде чем один из монстров достиг нас, Люций поднял свой меч.

«Терпеливый» — клинок, названный качеством, какое хотел обрести Люций. И он его обрел. Меч, как и прежде, изящный и элегантный, был без каких-либо украшений, которые столь часто встречались на эфесах оружия даэвов. Но все же он больше не был идеальным. Я не знала, как так вышло, но его острие сверкало щербатым краем — у меча отсутствовал кусочек.

Оружие засияло, как не должна сиять черная сталь. А после потухло, став чернее бездны, и прежний свет показался мне лишь наваждением. Воздух засвистел, и первый монстр рухнул к нашим ногам — черная кровь заблестела на острие меча, а остекленевшие глаза некогда живого человека уставились в пустоту.

Казалось, если вглядеться в них, можно было узнать какую-то тайну.

Алые угли глаз потухли, и я рассмотрела выдвинутую нижнюю челюсть с заостренными зубами и подбородок, залитый липкой багровой кровью с кусочками прилипшего к коже песка. Тварь была голой и полностью обратившейся. Этому ревенанту был не один день.

Меч теневого то и дело со свистом рассекал воздух. Я словно оказалась в центре урагана под именем Люций Моран. Его сражение — свирепый танец, необузданная стихия, крушащая все на своем пути. Я любовалась его боем и чувствовала укор своей гордости. В нашу встречу в лагере у озера Спокойствия я осудила теневого дива за то, что он наслаждался боем. Сама же, лишь лишившись своего превосходства и навыков, осознала, как люблю эту силу. Держать нить своей судьбы в своих руках. Это власть, и это есть свобода.

Битва почти завершилась, а мой Туманный так ни разу и не поднялся.

Голова последнего монстра отлетела, с плеском упав в озеро. В воде, подсвеченной голубыми водорослями, словно разлитые чернила, растворялась отравленная кровь. От которой за долю секунды прямо на глазах растения умирали — блекли, теряя свет, а после вовсе исчезали в мраке дна. Яд растекался в святых водах, напоминая о том, что принесут с собой монстры: погибель всему нашему миру. И даже даэвам придется прятаться подобно крысам. Мы боялись того, что люди забудут о нас, восстанут против и уничтожат. И все страхи сбывались сейчас лишь потому, что светлые неусыпно держали их в своих головах. Отец Фредерика дал толчок их воплощению.

На какой-то миг всем моим вниманием завладела эта картина, но раздавшийся кашель заставил обо всем позабыть. Див стоял спиной ко мне, склонив голову и опустив меч, а грудную клетку Люция сотрясал кашель.

Я приблизилась, касаясь его плеч. Моран едва заметно вздрогнул. Обняла его, понимая, что он не желает, чтобы я видела его слабость. Мы были так похожи.

— Ты не дал мне и шанса. Хоть пару монстров мог оставить мне, — прошептала, скользя рукой по его спине. — Я стану сильнее, чтобы быть опорой, как и раньше.

Ответом на мои слова стал хриплый вдох. Я сглотнула, обнимая крепче.

Теневая магия разрушает. А в теле Люция ее столь много, что хватило бы на десятки мортемов. Ему скорее надо было избавиться от этой силы.

— Эти твари… — Взор скользнул по скрюченным телам и головам, лежащим по берегу. — Они появились из-за кристалла. — Поначалу я хотела спросить, но неожиданно сама все осознала.