– Вряд ли вы не слышали про жестокость, подлость и лицемерие графа, – произнесла она приглушённо. – Вы же из Бадгерса, так?

– Так, и…

– Я знала одну девушку из ваших краёв. Кажется, её звали Рози…Рози Кремель,– и опять этот сквозной взгляд.

– Увы, я с ней не встречалась, – врать становилось всё легче. – Надеюсь, она оставила только хорошее впечатление о Бадгерсе?

– Милая девушка… Вот она рассказала бы вам много чего интересного.

Молли передвинула очищенный рис к уже растущей новой горке. Её морщинистые пальчики перебирали его очень быстро. Ванесса старалась не отставать от неё, словно они устроили соревнование. «Много» Ванесса на самом деле слышала, просто сейчас ей, странным образом, не хотелось продолжать эту тему.

– Я сказала мистеру Хьюберу про поломанную раму, и на починку он ушёл сам. А теперь жалею об этом.

– Почему?

– Он взрослый. Я думала, он поручит это кому-нибудь другому, ну, скажем, более молодому слуге.

– А если такого нет, приходится всю работу делать самому. В замке больше слуг-то нет, кроме меня да Стилмона. Вот мы и выполняем здесь всю работу. Так что, дорогая, вы правильно поступили, – убедила ее Молли.

Ванесса придвинула последнюю горстку риса и сразу отложила попавшуюся соринку.

– А у вас есть дети?

Ванесса не заметила реакции пожилой женщины, иначе она бы увидела, как опечалилось её лицо. Столько лет прошло с той трагической даты, а Молли всё ещё содрогается, вспоминая тот день. Ванесса посмотрела на неё и поняла, что сделала ей больно.

– Молли, извините меня. Если вы не хотите говорить, не стоит.

Она взяла её морщинистую руку в свои ладони. Ванесса ощутила приятное тепло.

– Всё хорошо, сейчас…

– Не огорчайтесь, пожалуйста. Я не хотела…

– Один и тот же вопрос терзает меня эти годы. Почему судьба так жестока, чем мы провинились?

Ванесса покрепче сжала её руку.

– Не плачьте, пожалуйста. Я сказала, не подумав…

– Нет, что вы, вы не при чём. Я рыдала на дню по три раза до вашего прихода, и ничего с этим не могла поделать. Мне не выносимо вспоминать ту ночь, и всё же вспоминаю. Я не смогу забыть, если даже захочу. Двадцать три месяца и тридцать ночей. Тогда небо забрало моего сына. Бедный мой мальчик, бедный мой Эммет. Ровно столько его нет с нами, ровно столько болит моё сердце, – мгновенно её глаза наполнились влагой

Молли закрыла свободной рукой лицо и вдруг всхлипнула. Ванесса вскочила, налила из кувшина воду и поднесла плачущей женщине стакан. Поблагодарив, та сделала глоток.

– Не расстраивайтесь… Просто отпустите его… – попыталась успокоить её Ванесса.

– Отпустить ‑ значит забыть, а как я могу забыть своего сына, сегодня он здоровый, живой…а завтра …завтра он мёртв, его нет …– Молли захлебнулась в слезах.

Ванесса побоялась спросить о причине смерти Эммета. Она жалела, что вообще завела с ней разговор, теперь она не могла её успокоить.

– Молли, он страдает вместе с вами. Подумайте о том, что он счастлив, что вы встретитесь с ним, и будете вместе навсегда. Вы не вернёте его рыданиями. И я уверена, вашему мужу так же тяжело. Но вы должны быть сильной, ради него. Ведь Эммет смотрит на вас с небес, и печалится. Дайте ему покой.

– Как? Вы говорите об этом так просто…Он стоит передо мной днём и ночью. Всё напоминает о нём, он был таким жизнерадостным… так хотел жить.

– Нет, Молли, вы-то живы, и должны жить дальше. Отпустите его, Молли. Он мучается больше вас, как вы не понимаете?

Лицо Молли чуть-чуть переменилось. Оно стало понимающим, осветлённым. Ванесса улыбнулась. Она была рада, что смогла хоть немного поднять дух убитой горем женщины.

– Я не задумывалась никогда, что причиняю боль своему сыну. А это правда. В глубине души я понимаю, но сердцем отвергаю её. Вы правы. Я эгоистка….